В течение многих месяцев я хотел поделиться своей историей с молодыми читателями в Гонконге. Сейчас, похоже, действительно пришло подходящее время, когда развернулась ожесточенная идеологическая битва между западными сверхдержавами и Китаем, и в результате этого страдают Гонконг и весь остальной мир.
Надо сказать, что нет ничего нового в том, что западные свердержавы занимаются дестабилизацией многих стран и территорий, промывая мозги десяткам миллионов молодых людей.
Я это знаю, потому что в прошлом был одним из них. Если бы я не имел такого опыта, было бы невозможно понять, что сейчас происходит в Гонконге.
Я родился в Ленинграде, прекрасном городе в Советском Союзе. Мама наполовину русская, наполовину китаянка — художница и архитектор. Мое детство прошло разделенным между Ленинградом и Пльзенем, промышленным городом на западной границе бывшей Чехословакии, известным своим пивоваренным производством. Папа был ученым-ядерщиком.
Эти два города – совершенно разные: один большой, а другой маленький, но оба имеют хорошо развитую инфраструктуру общественного транспорта, огромные парки и леса, прилегающие к окраинам, а также множество элегантных кафе и ресторанчиков. В Пльзене большое количество бесплатных теннисных кортов, футбольных стадионов и даже площадок для бадминтона.
Жизнь тогда была хорошей, наполненной смыслом. Ее можно назвать богатой — но не в плане денег, а богатой с точки зрения культурного и интеллектуального развития и здоровья. Быть молодым было здорово, тем более имея свободный доступ к бесплатному образованию, к культурным достояниям на каждом шагу и спортивным кружкам для всех. Время тогда тянулось не спеша: было много возможностей думать, учиться, анализировать.
Но на это время также пришелся разгар холодной войны.
Мы были молодыми бунтарями, которыми было легко манипулировать. Мы никогда не были удовлетворены тем, что нам давали. Мы принималим все как должное. По ночам мы были прикованы к радиоприемникам, слушая BBC, «Голос Америки», Радио «Свободная Европа» и другие радиостанции, работа которых была направлена на дискредитацию социализма и всех стран, которые боролись против западного империализма.
Чешские социалистические промышленные конгломераты строили, в знак солидарности, целые заводы — от металлургических до сахарных — в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. Но мы не видели в этом никаких славных деяний, потому что западные пропагандистские агентства просто высмеивали такие начинания.
В наших кинотеатрах демонстрировались шедевры итальянского, французского, советского и японского кино. Но нам сказали, что надо требовать кинематографический ширпотреб из США.
Музыка того времени была отличной — от живой до звукозаписей. Практически вся музыка была доступна, хотя и доходила с некоторым запозданием до местных магазинов и даже эстрады. А то, что не продавалось в наших магазинах, было нигилистическим сором. Но нам говорили, что это именно то, что надо слушать. И мы действительно стремились к этому, с религиозным благоговением перезаписывая эти композиции на наши магнитофоны. Если что-то было недоступно, западные СМИ кричали, что это грубое нарушение свободы слова.
Они хорошо умели и до сих пор знают, как манипулировать молодыми умами.
В какой-то момент мы превратились в молодых пессимистов, критикующих все и вся в наших странах, без какой-либо попытки сравнений, без какого-либо намека на малейшую объективность.
Звучит знакомо?
Нам твердили, а мы повторяли: все в Советском Союзе или Чехословакии плохо. А вот на Западе все замечательно. Да, это было похоже на какую-то неистовую религию или массовое безумие. Мало у кого был иммунитет против этого. На самом деле, мы были инфицированы, мы как будто заболели, превратившись в идиотов.
Мы использовали общественные социалистические заведения — от библиотек до театров и кафе с льготными ценами — чтобы прославлять Запад и очернять наши собственные народы. Именно это внушали нам западные радио- и телевизионные станции и журналы, контрабандой ввозимые в наши страны.
В те дни обычный пластиковый пакет с Запада стал символом высокого статуса! Это те пакеты для покупок, которые обычно дают в дешевых супермаркетах или универмагах.
Когда я думаю об этом спустя несколько десятилетий, я с трудом могу в это поверить: как молодые образованные мальчики и девочки, гордо шагающие по улицам, могли выставлять напоказ дешевые пластиковые пакеты, за которые заплатили большие деньги, только потому, их привезли с Запада. Потому что они стали символом потребительского отношения к жизни! Потому что нам сказали, что потребительство — это хорошо.
Нам сказали, что мы должны стремиться к «свободе» — свободе в западном смысле.
Нам дали указание «бороться за свободу».
Хотя во многих отношениях мы были гораздо свободнее, чем Запад. Я осознал это, когда впервые приехал в Нью-Йорк и увидел, насколько плохо образованы местные дети моего возраста и насколько поверхностными были их знания об окружающем мире, и как мало культуры было в обычных средних городах Северной Америки.
Мы хотели, мы требовали модные джинсы. Мы жаждали пластинок с западными музыкальными лейблами. Речь шла не о существе или каком-то важном посыле. Это было просто преобладание формы над сутью.
Наша еда была более вкусной и здоровой. Но нам хотелось красочной западной упаковки. Мы требовали химикатов.
Мы были постоянно злы, взволнованы и готовы к конфликтам. Мы враждовали с нашим близкими.
Мы были молоды, но чувствовали себя старикам.
Я опубликовал свою первую книгу стихов, затем ушел, хлопнул за собой дверью, и уехал в Нью-Йорк.
И вскоре я понял, как меня одурачили!
Это очень упрощенный пересказ моей истории. Но я рад, что могу поделиться этим со своими гонконгскими читателями и, конечно, со своими молодыми читателями по всему Китаю.
Две чудесные страны, которые раньше были моим домом, были преданы, проданы буквально за бесценок — за пару джинсов с фирменным лейблом и пластиковые пакеты для покупок.
Запад праздновал победу! Спустя несколько месяцев после краха социалистической системы обе страны были буквально ограблены западными компаниями. Люди теряли свои дома и работу, и развитию интернационализма был положен конец. Знаменитые социалистические предприятия были приватизированы и, во многих случаях, просто ликвидированы. Театры и кинотеатры были превращены в дешевые рынки подержанной одежды.
В России ожидаемая продолжительность жизни упала до уровня африканских стран, расположенных к югу от Сахары.
Чехословакия была разделена на две части.
Теперь, спустя десятилетия, и Россия, и Чехия снова стали состоятельными. В России осталось много элементов социалистической системы с централизованным планированием.
Но я скучаю по своим двум странам, которые были раньше, и все социальные опросы показывают, что большинство людей также скучают по тем временам. Но я еще чувствую себя виноватым, днем и ночью, за то, что позволил себе поддаться внушениям, использовать себя и в какой-то степени предать.
Повидав мир, я понимаю, что то, что случилось с Советским Союзом и Чехословакией, произошло и со многими другими странами мира. И сейчас западные сверхдержавы нацелились на Китай, используя проблемы Гонконга.
Всякий раз, когда я приезжаю в материковый Китай или в Гонконг, я повторяю: пожалуйста, не следуйте нашему ужасному примеру. Защити свой народ! Не продавайте его, образно говоря, за какие-то грязные пластиковые пакеты. Не сделайте того, о чем будете сожалеть всю оставшуюся жизнь!
