Объединение России и США в борьбе с терроризмом: страшный сон “Исламского государства”

Могут ли Соединённые Штаты, Евросоюз и Россия сотрудничать в борьбе против быстро растущей общей угрозы, исходящей от так называемого “Исламского государства”, несмотря на то, что их дипломаты меряются силами в связи с последней эскалацией боевых действий в Украине? Если вкратце, то да, но путь к сотрудничеству будет не из лёгких. Дело в том, что, даже когда отношения были хорошими, сотрудничество по борьбе с терроризмом никогда не было настолько крепким, насколько на это надеялись после событий 11 сентября. Причина заключается в существенном понятийном расхождении о природе террористической угрозы.

Для Соединённых Штатов угроза кроется под видом иностранных радикалов, полных решимости подорвать основы американского общества. Такой урок извлёк Вашингтон из 11 сентября пока готовил свой ответ на эту атаку. Собственно, вполне возможно, что “Аль-Каида” ставила перед собой гораздо более скромную цель, заключающуюся в выдворении Соединённых Штатов с территории Ближнего Востока. Но Вашингтон изобразил эту угрозу как направленную против фундаментальных демократических ценностей Запада. Для России террористическая угроза неразрывно связана с сепаратизмом. Такой урок извлекла Москва после Чечни пока готовила свои антитеррористические меры. Даже в девяностые годы среди чеченских боевиков было достаточно много радикальных исламистов, но Москва, в первую очередь, видела в них людей, жаждущих отбить себе территорию для независимого светского государства, и необязательно для того, чтобы уничтожить российское общество как таковое.

В 2000-х годах эти различия осложнили переговоры по борьбе с терроризмом. Соединённые Штаты были заинтересованы в обмене разведданных по “Аль-Каиде”, а русские хотели получить информацию о беглых чеченцах, которых они подозревали в поддержке воинствующего сепаратизма. Каждый из них мало что мог предложить другому, потому что их приоритеты были сосредоточены на главной угрозе для их собственных стран, а не на оказании помощи в решении чужих проблем. Хуже того, с точки зрения Москвы, Запад предоставил убежище чеченцам, которых Россия считала террористами.

Но появление “Исламского государства” может сократить расхождения во взглядах. Лидеры Кавказского эмирата, головной террористической организации на Северном Кавказе, могут расходиться во мнении, кого именно они должны поддержать в соперничестве между ИГИЛ и “Аль-Каидой”, но на данный момент их видение халифата в значительной степени совпадает с тем, что продвигают обе эти террористические организации. В то же время, формирование террористического протогосударства на руинах Сирии и Ирака создаёт связь между терроризмом и сепаратизмом, который занимал периферийное место среди забот Америки. В отличие от “Аль-Каиды”, ИГИЛ не ищет убежища у независимых государств или в неконтролируемых правительством территориях, оно захватывает земли для создания своего собственного государства. Оно активно вербует иностранных боевиков, привозит их в своё государство для боевой подготовки и затем возвращает домой, чтобы сеять там хаос. Из предполагаемых 15 тысяч иностранных боевиков ИГИЛ, 3 тысячи родом с Запада и около тысячи являются русскоговорящими джихадистами. Некоторые из них уже потихоньку вернулись обратно в свои дома в Европе и России для совершения атак. Ещё больше на подходе. Такие боевики как Амеди Кулибали, захвативший заложников в Париже, и Рустам Асельдеров, глава дагестанского подразделения Кавказского эмирата, дали клятву верности ИГИЛ, даже не посетив сам регион.

В результате, возможно, впервые за всю историю борьбы с терроризмом, Соединённые Штаты, Евросоюз и Россия получили общего реального врага в лице ИГИЛ. Никто из них не может позволить себе мириться с существованием террористического квазигосударства, активно проводящего боевую подготовку своих граждан и заинтересованного в приобретении оружия массового уничтожения. Не могут лидеры США, ЕС и России и сидеть сложа руки в ожидании, пока ИГИЛ не решит не пора ли ему перейти от казней отдельных граждан западных и постсоветских государств к полномасштабным террористическим кампаниям против них.

Соединённые Штаты, Евросоюз и Россия могут начать взаимодействие против ИГИЛ с маленьких, реальных и практичных шагов, повторяя своё сотрудничество времён начальных этапов кампании в Афганистане, возглавляемой США. Эти шаги могут включать в себя обмен разведданными по ИГИЛ и объединение для совместных спецопераций по ключевым заданиям. При взаимодействии с Западом, Россия также может предоставить советников, программы боевой подготовки и больше оружия для сил Ирака и Курдистана.

Разумеется, недавняя эскалация смертоносного насилия в восточной Украине усложнит любые попытки антитеррористического сотрудничества. Тем не менее, несмотря на то, что Соединённые Штаты и Евросоюз продолжат противостоять тому, что они считают недопустимым поведением России в украинском кризисе, Запад не должен упускать из виду тот вклад, который могла бы внести Москва в борьбе с терроризмом. Предстоящий в Вашингтоне Саммит по противодействию насильственному экстремизму даёт возможность начать диалог об антитеррористическом сотрудничестве между Россий и Западом на высоком уровне. Это сотрудничество не упростит разрешение кризиса на Украине, но оно может помочь снизить смертельную угрозу, исходящую от ИГИЛ, и затормозить опасное ухудшение отношений между Россией и Западом.

Томас Грэм работал старшим директором по делам России в Совете национальной безопасности США в 2004-2007 гг., сейчас преподает в Йельском университете. Симон Сараджян занимал различные редакционные должности в газете The Moscow Times в 1998-2008 гг., освещая вопросы безопасности и обороны, в настоящее время работает помощником директора Американо-российской инициативы по предотвращению ядерного терроризма.