Кладбище императоров: Путину стоит опасаться повторения судьбы прежних лидеров России

«На кого мы собираемся нападать?» спросил Никита Хрущёв во время инспектирования московской военной базы в 1964 году. «Ни на кого», ответил советский лидер и мой прадедушка, отвечая на собственный вопрос. Он смотрел на ряды танков и ракетных установок с явным неодобрением.

«Это оружие стоит огромных денег, в то время как с людей штаны спадают», ворчал он. За несколько лет до этого он назначил нового главу КГБ – Владимира Семичастного. Он был гражданским лицом, впервые в советской истории.

Спустя месяц Хрущёва вынудили уйти на пенсию, по существу, за попытку (какой бы непродуманной и импульсивной она не была) децентрализации коммунистического монолита. Генералы армии и КГБ (ведомство Семичастного быстро превратилась в тайную полицию) не хотели сдавать позиции военного-промышленного комплекса, традиционно крепко державшего в своих руках российских политиков.

После смерти Иосифа Сталина в 1953 году Хрущёв посчитал само собой разумеющимся, что ведущая роль сил безопасности навсегда осталась в прошлом. Однако он недооценил силу удушающей хватки изоляционистской традиции в России.

Другой российский реформатор и главный архитектор перестройки Михаил Горбачёв также хотел для России менее военизированного будущего. Несмотря на то, что попытка государственного переворота 1991 года (устроенного с целью отстранить от власти «марионетку Запада») провалилась, Горбачёв всё равно вскоре лишился своего поста.

Наученный горьким опытом своих предшественников, бывший офицер КГБ Владимир Путин быстро понял, какую сторону следует занять, чтобы удержать власть и с кем следует бороться, чтобы поддерживать образ сильного вождя.

Отсюда продолжающаяся и довольно переменчивая поддержка эскалации украинского кризиса: Путин вроде бы настаивает на мирном решении, и в то же время снабжает оружием воюющих с Киевом ополченцев.

Россия, конечно, отрицает свою вовлеченность в конфликт, обвиняя Запад в организации протестов на Майдане в прошлом году.  Ущербные экономические санкции, наложенные на Россию за присоединение Крыма, не выглядят адекватным наказанием за попранное международное право. Они, скорее, выглядят как заговор Запада с целью расшатать набирающее силу российское государство.

Путин твёрд в том, что «такие фокусы с Россией не проходят, никогда раньше не проходили, не пройдут и в будущем».

Николай Патрушев подлил масла в огонь, заявив, что возрождение нацизма в Прибалтике и Украине «происходит опять при полном попустительстве Европы и даже подстрекательстве со стороны США».

Уверенно связывая вестернизацию с возрождением нацистских идей 1940-х годов, Россия не только способствует разжиганию конфликта на востоке Украины, но также проводит тайные операции и военные учения за пределами своих границ.

Необходимо помнить, однако, что в 1998 году Путин стал новым главой ФСБ (наследника КГБ), но не восстановил своё прежнее звание. Таким образом, он стал гражданским главой этого ведомства – первым со времён назначения Семичастного. Более того, став президентом РФ в 2000 году, Путин настаивал на том, что НАТО не является врагом России.

Однако через несколько лет своего президентства он решил не продолжать идти путём, который наметили Хрущёв и Горбачёв: путём политического  сотрудничества, экономического процветания и сокращений военных расходов. Он пошёл путём большинства российских лидеров: враждебности, воинственности и изоляции.

Россия представляет собой своего рода географический оксюморон – она и не Европа, и не Азия, хотя простирается от Германии до Японии. На протяжении многих веков она считала себя отличной от всех и самодостаточной страной, существующей отдельно от Европы.

Настаивая на своей уникальности, российские люди ощущают постоянную и часто агрессивную необходимость сохранять бдительность – начиная со Средних веков, когда Россия начала объединяться вокруг Москвы.

«Двойником» нынешнего хозяина Кремля в 16 веке был Иван Грозный, которого в своё время тоже представляли заботливым отцом нации. Сейчас его помнят как завоевателя соседних земель, который жестоко расправлялся с оппонентами во имя патриотизма и национальной безопасности. Явные параллели с путинским правлением можно провести в отношении борьбы с угрозами для российского суверенитета со стороны Запада (поляки и литовцы), с Востока (монголы) и с юга (крымские татары).

На протяжении последующих веков, даже во времена ориентированного на Запад Петра Великого и просвещённой Екатерины, тоже Великой, российские монархи относились с большой подозрительностью к любому альтернативному взгляду. Это, конечно, свойственно всем монархам, однако пока другие страны постепенно отказывались от диктатуры и воинственной риторики, и больше полагались на сотрудничество, враждебность России продолжала нарастать.

Коммунист Сталин был изнурён внешними угрозами, считая одной главных задач западных империалистов мешать развитию Советского Союза. В путинской же враждебной антизападной риторике много актёрства. Сталин был более жестоким в своей тактике, хотя и считал своей целью лучшее будущее для человечества. Путинская же политика направлена на «выживание автократического правления путём восстановления милитаризма и возвращения к менталитету «осаждённой крепости» в России.

О чём Путин забывает, так это о том, что власть диктаторов редко заканчивается мирно. Чем деспотичнее режим, тем драматичнее развязка.

Иван Грозный, проводивший политику централизации государства, после 50 лет деспотичного правления, согласно некоторым историческим источникам, был устранён, чтобы освободить трон для представителя другой династии – Бориса Годунова. Затем была страшная смерть слабого сына Екатерины Павла I. Его правление, как и правление Путина, началось как не экспансионистское. Однако он довольно быстро повёл себя агрессивно, чтобы продемонстрировать Франции и Британии, что амбиции России как великой державы не стоит сбрасывать со счетов. В планах Павла было даже завоевание Индии с целью сократить британское влияние. За эту непредсказуемость во внешней политике он и был убит своими собственными офицерами.

Сталин боролся с международным империализмом, высматривая врагов в каждом закоулке, а его секретные службы занимались созданием врагов из обычных обывателей. К 1953 году одержимость в охоте на врагов подвела его к инсульту, хотя неизвестно, приложил ли руку к этому кто-нибудь из окружения вождя. Ходили настойчивые слухи, что соратники Сталина не могли дождаться, когда он освободит место и ускорили его уход.

После смерти Сталина прошло совсем немного времени, как был казнён Лаврентий Берия, обеспечивавший бесперебойную работу смертельной машины сталинских репрессий. Он был убит той же системой, которую так старательно помогал создавать. Кремлёвские чиновники, в том числе и Хрущёв, без всяких доказательств обвинили его в шпионской деятельности в пользу Запада.

Кровавое падение Берии должно бы послужить предостережением для Путина. За 15 лет у власти он усилил силы безопасности, занимался запугиванием оппонентов и сажал их в тюрьму, подчинил своим интересам СМИ и суды. Сейчас всё это может обернуться против него самого.

Убийство лидера оппозиции Бориса Немцова обнажило скрытые трения, существующие в путинском бастионе. Ходят разные слухи относительно того, кто мог выстрелить в политика почти у самых стен Кремля. Согласно одной из теорий за убийством мог стоять протеже Путина и глава Чечни Рамзан Кадыров.

Вдобавок к потрясшему всех убийству Немцова, российский лидер исчез на десять дней. И хотя Путин появился так же внезапно, как и исчез, тревожная атмосфера осталась, как и настойчивые слухи о готовности российской элиты к дворцовому перевороту.

План Путина оставаться у власти как минимум ещё один шестилетний срок, который закончится в 2024 году, приведёт только к нарастанию трений между разными группировками российской элиты. Не говоря уже о недовольстве людей, которые нищают вследствие спровоцированного санкциями экономического кризиса.

Из всего вышесказанного вытекает предостережение президенту: ненасильственная модель Хрущёва-Горбачёва достойна того, чтобы ей следовать, а не отвергать.

Автор: Нина Хрущёва – правнучка Никиты Хрущёва, преподаёт международные отношения в университете New School в Нью-Йорке