Марвин Калб: Россия и Америка проверяют друг друга на слабину

Марвин Калб — американский журналист, основатель и директор Центра Шоренстейн, входящей в структуру Гарвардского университета. В настоящее время Марвин Калб является научным сотрудником Университета Джорджа Вашингтона и членом консультативного совета Атлантического сообщества, а также приглашенным специалистом по внешней политике в Брукингском институте. Ещё в молодости Калб был принят на работу знаменитым Эдвардом Мэрроу и стал участником группы молодых журналистов, получившей известность как «Мальчики Мэрроу». В течение 30 лет Калб был журналистом CBS и NBC.

Недавно Марвин Калб вернулся в центр общественной дискуссии с весьма своевременной и исключительно интересной книгой о человеке и стране, к которым приковано внимание американцев даже в разгар президентской кампании. Книга «Имперская авантюра: Путин, Украина и новая холодная война», выпущенная в свет издательством «Brookings Institution Press» — это, безусловно, книга на все времена, но она могла бы служить также справочником для нашего будущего президента.

В «Имперской авантюре» Калб глубоко внедряется в российскую историю, представляющую собой не менее актуальную тему, чем бегущая строка новостей внизу телевизионного экрана. «Путинская авантюра в Крыму (а это была именно авантюра) была весьма рискованной, даже опасной», объясняет он. «Почему же он действовал столь импульсивно, так по-русски лихо?» Ответ следует искать в глубинах российской истории, однако сегодня он серьезно влияет на весь мир, в котором мы живем: «Если существует некая особая доктрина Путина, скрытая в его риторике, она заключается в том, что люди, считающие себя русскими, независимо от того, где они живут, не могут и не должны оставаться без защиты и поддержки Москвы».

Кризис на Украине, как его видит Калб, означает возрождение России в качестве стратегического противника Америки и ключевого игрока в глобальной геополитике: «Путин вовсе не безрассудный, ортодоксальный и кичливый кремлевский вождь, каким его обычно рисуют на Западе, а одна из фигур, действующих в русле единой российской политики в течение последних ста или более лет, так же как прежде действовали Ельцин, Горбачев, Брежнев, Сталин и Ленин.

Мне посчастливилось побеседовать с Калбом о его удивительной карьере, новой книге и ее значении для будущего Америки.

Джонатан Кирш: Позвольте мне начать с вопроса: ощущаете ли вы, последний из «мальчиков Мерроу» растерянность или отчаяние, наблюдая за тем, что сегодня происходит с телевизионными новостями?

Марвин Калб: Да, безусловно, это так. Однако я понимаю, что подобно тому, как Мерроу в свое время коренным образом изменил процесс получения американцами информации о событиях в мире, сегодня другие журналисты, работающие в совершенно других технических условиях, по-своему аккумулируют информацию и передают ее американской публике. Опасность заключается в том, что технологии не ограничиваются лишь повышением качества информации.

Если бы мне пришлось делать важный сюжет о России из самой России, я должен был бы поехать туда и снять материал, затем вернуться с ним в Нью-Йорк, что дало бы мне день или два на размышления о том, что же я хочу сказать, каким будет комментарий к фильму. Мне не пришлось бы превращаться в «мгновенного аналитика». Сегодня же абсолютно все происходит стремительно и одновременно, и нам следует помнить о невероятной ответственности, лежащей на каждом репортере, который на одно мгновение превращается в великого гения, открывающего людям истину

Джонатан Кирш: Вы пишете, что для некоторых русских, в том числе и для Путина, Украина в сущности никогда не была другой страной. Это напоминает мне аргумент, который часто приводят в отношении палестинских арабов, не говоря уж о Сирии и Ираке. Неужели это действительно важно, были ли Украина или Палестина когда-либо самостоятельными государствами, если они ощущают себя таковыми сегодня?

Марвин Калб: Евреи в своей молитве всегда произносили фразу: «В следующем году в Иерусалиме». Почему? Потому что пару тысяч лет назад они там были. С точки зрения современного национализма, если у вас есть возможность вернуть себе нечто, принадлежавшее вам в прошлом, вы пользуетесь такой возможностью. В наши дни украинские националисты для обоснования своих амбиций заявляют, что корни их государственности уходят в эпоху Киевской Руси, существовавшей в 10-11 веках. Все было бы в порядке, если бы русские, включая Путина, не говорили в точности то же самое об истории зарождения России.

Джонатан Кирш: Вы пишете, что Путин представляет, бесспорно, проблему для Украины, но в широком смысле, «главной проблемой Украины является сама Украина». В чем состоит эта проблема и как она может быть решена?

Марвин Калб: Безусловно, эту проблему можно решить, однако, увы, не в ближайшие 50 лет, и это весьма оптимистический взгляд. С 1991 года Украина является независимым государством. Отлично, если так, ей следует и вести себя как независимое государство. Нужно сделать что-то с коррупцией, которая попросту парализовала украинскую экономику. Люди, управляющие страной сегодня, точно знают, что именно необходимо, но они не в состоянии этого сделать, потому что живут в условиях традиционной славянской недисциплинированности в сочетании с коммунистической неэффективностью. Вот это на самом деле беда.

Джонатан Кирш: Вы пишете, что Путин хочет, чтобы мир видел в нем «привлекательного современного интеллектуала, а не просто влиятельного российского лидера». А каково ваше мнение о нем?

Марвин Калб: Путин – российский националистический лидер без какой-либо устойчивой идеологии, за исключением веры в эффективность грубой политической и военной силы. Путин верит, что если действовать в духе часто звучащего в последнее время выражения «поставить перед свершившимся фактом», мир будет просто вынужден смириться с этим.

Перед лицом прямой угрозы жизненно важным интересам России, каковой в его глазах является возрождение западной, националистической, демократической Украины, он готов на все, включая военное вторжение. Его вопрос к Обаме можно кратко сформулировать так: «А тебе слабо?» И ответ абсолютно очевиден: «Слабо». Итак, Путин говорит сам себе: «Вот и хорошо, теперь я буду делать все, что хочу». В сущности, он так и поступает.

Джонатан Кирш: Вы пишете, что Путин «без всякого сомнения, наиболее сильный российский автократический правитель после Сталина, однако, в то же время, в высшей степени уязвимый». Чем, по-вашему, обусловлена эта его особая уязвимость?

Марвин Калб: Самая большая проблема заключается в том, что он стал лидером шиитского альянса, воюющего против суннитской части исламского мира в Сирии. В то же время, в России сегодня проживает 142 миллиона человек, из которых 21 миллион – мусульмане-сунниты. Два миллиона суннитов проживают в одной только Москве. Если проехать по Дагестану, расположенному к югу от Чечни, в любую пятницу или субботу, можно услышать, как священники произносят проповеди, мало чем отличающиеся от тех, которые сегодня звучат в мечетях ДАИШ в Сирии. Существует огромная опасность взрыва гнева суннитского сообщества России, вызванного разочарованием и озлобленностью в отношении русских. И российские лидеры, начиная с Ленина, всегда были обеспокоены этой проблемой. По моему мнению, Путину придется столкнуться с ней и заплатить немалую цену».