Соединенные Штаты сейчас вступают в новую эпоху соперничества великих держав. Международной системе во главе с Америкой угрожают авторитарные державы, стремящиеся перекроить геополитическую карту мира и сделать 21 век эпохой авторитаризма.
Большинству американцев длительное соперничество с мощными авторитарными странами кажется чем-то незнакомым. Но на самом деле оно кажется новым только потому, что является очень старым. Достаточно обратиться к новейшей истории. Во времена холодной войны соперничество было образом жизни. На протяжении 45 лет США боролись с опасным противником в неоднозначной атмосфере между миром и войной. Они добились впечатляющих достижений, хотя и совершили серьезные ошибки на этом пути. В конечном итоге, они победили могущественного противника мирным путем.
История никогда не повторяется в точности. И нынешняя борьба Соединенных Штатов не является точной копией борьбы во времена холодной войны. Кроме того, было бы серьезной ошибкой думать, что стратегия Америки была абсолютно успешной. Путь к победе был усеян неудачами и чрезмерными издержками.
К сожалению, преодолеть соперничество великих держав не удалось по трем причинам. Американские лидеры надеялись, что Китай и Россия станут ответственными участниками мирового устройства во главе с США. Но у авторитарных лидеров были иные планы. Не желая подписывать себе смертные приговоры, они защитили свои системы против либерализации (как в Китае) или вовсе свернули реформы девяностых годов, как в России. Как только перспективы демократизации заглохли, авторитарные режимы сразу почувствовали угрозу от мирового устройства, где безраздельно властвует демократическая сверхдержава.
На самом деле российские и китайские лидеры рассматривали политику США не как источник стабильности, а как угрозу своей безопасности и власти. Вашингтон правильно поступил, присоединив к НАТО страны Восточной Европы, предоставив Тайваню убежище от китайского давления и не позволив Пекину и Москве доминировать в своем окружении, как издавна поступали великие державы. Но Россия и Китай возмущались тем, что США навязывают свою волю в их ближнем зарубежье и мешают их геополитическим планам.
Их негодование, возможно, не имело бы значения, если бы не второй фактор: изменение баланса сил. Пока Америка не имела себе равных, даже недовольные страны опасались навлечь на себя гнев Вашингтона. Однако, со временем ситуация изменилась, отчасти из-за процветания, которому способствовала система во главе с США. Реальный ВВП России за период с 1998 по 2014 год удвоился, а военные расходы возросли в четыре раза. Китайский ВВП за период с 1990 по 2016 год увеличился в двенадцать раз, а военные расходы – в десять раз. По мере того, как Россия оправлялась от посткоммунистического паралича, а Китай стремительно набирал силу, эти страны, которым не нравился статус-кво, получили возможность бросить вызов существующему порядку.
Эти перемены усугублялись третьим фактором: отстранением Соединенных Штатов. После террористической атаки 11 сентября 2001 года США на десять лет сосредоточились на Ближнем Востоке, вместо того, чтобы уделять основное внимание растущим геополитическим соперникам. А после финансового кризиса 2008 года президенты США демонстрировали растущую нерешительность в отношении глобального лидерства, сначала незаметно при Бараке Обаме, а затем резко при Дональде Трампе. Между тем, стимул к соперничеству усиливался.
Китайская проблема является более серьезной из двух, поскольку Китай обладает колоссальной мощью и потенциалом. Хотя правящие круги США долгое время надеялись избежать соперничества с Китаем, его коммунистическое правительство стремится осуществить свою «китайскую мечту» за счет Соединенных Штатов.
Это заряжает энергией и президента России Владимира Путина. Долгосрочные перспективы Москвы весьма туманны, поэтому ее вызов стал более агрессивным, чем китайский. Как и Китай, Россия стремится к доминированию в «ближнем зарубежье». При Путине Россия расчленила те бывшие советские республики, которые склонялись в сторону Запада, используя запугивание и подрывную деятельность, чтобы сорвать планы НАТО и ЕС. Эти усилия подкреплялись впечатляющей по масштабам модернизацией вооруженных сил.
Военная мощь – не единственное оружие Москвы. Кремль использует экономическое давление, чтобы втянуть страны Восточной Европы и Центральной Азии в орбиту своего влияния. Впрочем, его геополитические горизонты не ограничиваются ближним зарубежьем. При Путине Россия вернулась на Ближний Восток и в Африку в качестве ключевого игрока, благодаря продажам оружия, гибридным войнам и даже прямой интервенции. Москва использовала свои военные, разведывательные и иные ресурсы, чтобы влиять на события и защищать дружественно настроенных правителей повсюду, даже в Южной Америке. Россия не может создать собственный мировой порядок, но она способна помешать США и вернуть мир назад, в более хищническое и хаотичное состояние.
Использование хаоса в качестве оружия занимает центральное место в российской стратегии. Вмешательство в президентскую кампанию в США в 2016 году стало самым впечатляющим примером этой стратегии. Как и Пекин, Москва поддерживает дружественных автократов, одновременно обрушиваясь с нападками на неудачи либеральной демократии.
Путин убежден, что не Москва, а Вашингтон является опасной ревизионистской державой. Однако, если российская политика и направлена на защиту демократических норм, ее трудно отличить от попыток восстановления статуса России как мировой державы. Как отметил министр иностранных дел России Сергей Лавров, Россия хочет перехода к «постзападному миру».
Следует понимать, что ни Россия, ни Китай не хотят просто взорвать существующий порядок, как Наполеон Бонапарт или Адольф Гитлер. Тем не менее, они стремятся в корне изменить международную обстановку, вернуть сферы влияния и ограничить мощь США. Поскольку обе страны разделяют общую цель, они создали продуктивное стратегическое партнерство – авторитарный интернационал для 21 века.
До сих пор соперничество с Китаем и Россией оставалось скорее холодным, чем горячим. Однако они могут пойти на более решительную конфронтацию, если сочтут, что война против США и их союзников будет успешной. Вероятность войны из-за Тайваня, как и вооруженного конфликта в Восточной Европе резко возросла и, вероятно, продолжит расти в ближайшие годы.
Соединенные Штаты могли бы избежать этого бремени, отказавшись от соперничества. Можно было бы понадеяться, что авторитарные соперники, столкнувшись с серьезными внутренними проблемами, перегорят сами. Однако, ценой отступления стала бы неуклонная эрозия мира, построенного Америкой, а ценой его сохранения является эффективное долгосрочное соперничество. По сути, речь идет о непрекращающемся открытом соревновании за влияние между великими державами. У этой концепции есть несколько основных черт.
Во-первых, долгосрочное соперничество происходит в геополитических сумерках, между солнечным светом мира и тьмой войны. Это не мир, и угроза войны присутствует постоянно, но все же это не тотальный военный конфликт, поскольку обе стороны сохраняют желание не допустить выхода ситуации из-под контроля.
Во-вторых, долгосрочное соперничество интерактивно. Необходимо переиграть конкурента, который стремится переиграть вас. Это означает, что главная задача – понять, как думает соперник и использовать его слабые стороны. Кроме того, долгосрочное соперничество происходит не в вакууме. Влияние на весь мир может быть мощным инструментом сдерживания опасного конкурента.
В-третьих, долгосрочное соперничество возникает в мире ограниченных ресурсов. Ни у кого нет абсолютного преимущества во всех аспектах. Таким образом, суть соперничества заключается в стратегическом выборе. Страны должны решать, на чем сосредоточить усилия, а на чем сэкономить. Они должны умело применять ограниченные средства, вынуждая конкурента истощать свои ресурсы.
В-четвертых, долгосрочная конкуренция носит всеобъемлющий характер. Она связана с экономическим управлением, разведывательной деятельностью и дипломатией. Она также разворачивается в области культуры, ценностей и идей. Таким образом, в рамках конкуренции множество форм влияния интегрируются в одно целое.
Все это требует времени, поэтому, в-пятых, долгосрочная конкуренция часто бывает нерешительной по своей природе. Она длится годами, десятилетиями и даже поколениями. Вознаграждается постепенное укрепление своих позиций, а не стремление к быстрому и решительному триумфу. Таким образом, она требует превращения времени в оружие.
В-шестых, долгосрочное соперничество – это проверка систем, как и искусства государственного управления. Она показывает, какая политическая, социальная и экономическая модель может оптимальным образом генерировать и применять власть. Проблемы, влияющие на функционирование институтов государства, экономику и общество могут определить геополитическую судьбу страны. Итак, поскольку речь идет о соревновании систем, умелые игроки будут безжалостно использовать внутренние слабости соперника.
Наконец, давление, необходимое для успеха в долгосрочном соперничестве, огромно, учитывая цену поражения. Победители получат огромное влияние и возможность формировать мир. Побежденных может ожидать упадок, и даже катастрофа. Все это означает, что Соединенным Штатам потребуется вся возможная интеллектуальная подготовка, чтобы выдержать испытания, с которыми они сталкиваются.
