10 января США и Россия провели в Женеве «внеочередное» заседание двустороннего диалога по стратегической стабильности.
Хотя основное внимание уделяется расширению НАТО на восток как основной причиной озабоченности России, возможно, основное опасение Кремля состоит в другом – это возможность создания неформального союза США и Китая (G-2, или «Большая Двойка»). В 21 веке рост Китая в качестве равного соперника США в Индо-Тихоокеанском регионе низвел Россию до средней державы в американских стратегических расчетах. При Трампе в Вашингтоне сформировался двухпартийный консенсус, согласно которому Пекин рассматривался как системный соперник, угрожающий США в Индо-Тихоокеанском регионе. К моменту прихода к власти Джо Байдена Китай стал считаться их основным стратегическим противником.
Байден сохранил преемственность стратегии «свободы и открытости» Индо-Тихоокеанского региона, которая привела к переходу от взаимодействия с Китаем к усилению соперничества. Постоянное непризнание статуса России как великой державы ее противником по холодной войне напрямую подпитывает желание президента России Владимира Путина восстановить престиж России. Об этом свидетельствует саммит Байдена и Путина в июне 2021 года и возобновление диалога о стратегической стабильности.
Однако вскоре после саммита последовала переориентация американской дипломатии и поворот США к ответу на самый важный геополитический вызов – вызов со стороны Китая. В ноябре 2021 г. лидеры США и Китая провели виртуальный саммит. Хотя после трехчасовой встречи не было сделано совместного заявления, США стремятся сохранить открытыми линии связи, и, как подчеркнул Байден, «гарантии, основанные на здравом смысле, дающие уверенность, что конкуренция не перерастет в конфликт». Это соответствует аргументам, изложенным Куртом Кэмпбеллом и Джейком Салливаном, архитекторами индо-тихоокеанской политики Байдена, в статье, опубликованной в «Foreign Affairs» в 2019 г.
Кэмпбелл и Салливан утверждают, что «сосуществование означает принятие конкуренции как условия, которым нужно управлять, а не проблемы, которую нужно решить», и что одна страна «должна быть готова уживаться с другой как с крупной державой».
В восприятии стратегического сообщества США Китай сейчас занимает положение, которое Советский Союз занимал во время холодной войны. Готовность администрации Байдена управлять своей конкуренцией с Китаем, а Россию отодвинуть на обочину американских приоритетов, имеет серьезные последствия для внешней политики Путина.
Последнее российское испытание противоспутникового оружия, в результате которого образовались тысячи опасных обломков, угрожающих как американским, так и китайским космическим аппаратам, произошло в тот же день, что и встреча Си Цзиньпина и Джо Байдена. Вполне возможно, это испытание было проведено Россией с целью продемонстрировать свой статус великой державы в иерархии наций, поскольку Москва не примет спокойно своего понижения до младшего противника США. Интересно, что Россия повысила ставки на украинском фронте после встречи Байдена и Си. Когда во всех СМИ ведущей стала тема российского вторжения на Украину, России удалось занять доминирующее место в глобальном геостратегическом дискурсе.
Россия опубликовала полный текст двух проектов договоров, адресованных НАТО и США и требующих «юридически обязывающих гарантий безопасности». Эти проекты, представляют собой список требований, отражающих давнюю обеспокоенность России расширением НАТО на восток и перспективами вступления в альянс бывших советских республик. Любопытно, что хотя вопрос о членстве Украины в НАТО не продвинулся с 2008 г., Россия установила свои красные линии в Европе. Это говорит о том, что Кремль считает, что только подчеркнув свои красные линии, он может восстановить свой престиж в качестве великой державы в мировой политике.
В условиях формирующегося многополярного мироустройства эти расчеты оправдываются. Когда глобальный финансовый кризис 2007 года ускорил распад международного порядка во главе с США, Россия как великая держава начала проводить свои красные линии. В 2008 году Кремль начал войну с Грузией, чтобы защитить Южную Осетию, а позже поддержал режим Асада в Сирии, к большой досаде США. Ещё одним успехом Путина в установлении красных линий Европе стало присоединение Крыма. США, напротив, как показывают события в Ираке и Афганистане, США с трудом пытаются удержать своё первенство в условиях перехода к многополярности.
Неспособность Америки принять многополярность 21-го века приводит ее к концептуализации двухполярной структуры соперничества двух великих держав, т.е. США и Китая, как это видно из концепции «Большой двойки». С другой стороны, успех внешней политики России и Китая стал возможен благодаря подготовленному ими заделу для маневра в многополярном мире будущего. Момент однополярности, который способствовал расширению НАТО на восток и угрожал России, привел и к кризису в Тайваньском проливе в 1995–1996 гг. После того, как Китай выпустил ракеты по проливу, США направили туда авианосец «Нимиц», вынудив Китай отступить. К 1996 г. Россия и Китай создали стратегическое партнерство, результатом которого стала «Совместная декларация о многополярности и формировании нового глобального порядка», принятая на Московском саммите 1997 г. А вскоре после этого была создана «Шанхайская пятерка» (Россия, Китай, Киргизия, Таджикистан и Казахстан), прообраз сегодняшнего ШОС. В 2001 г. Россия и Китай заключили договор о добрососедстве и сотрудничестве, формализовав своё стратегическое партнёрство, направленное против односторонних действий США.
Однако с усилением Китая китайско-российские отношения становятся всё более ассиметричными. По данным Всемирного банка, в 1992 г. номинальный ВВП Китая составлял 427 млрд долларов, немного уступая ВВП России (460 млрд долларов); а к 2021 г. ВВП Китая в размере 16,8 трлн долларов более чем в 10 раз превышал ВВП России (1,6 трлн долларов). Даже в странах Средней Азии, традиционной сфере влияния России, Китай стал главным торговым партнером и источником инвестиций. В Поэтому когда Китай в 2013 г. запустил инициативу «Один пояс, один путь», она была воспринята Россией как угроза ее традиционной сфере влияния. Однако Китай смог развеять опасения России, когда Путин и Си подписали в мае 2015 г. совместное заявление об интеграции инициативы «Пояса и Пути» и ЕврАзЭС. Затем последовали первые совместные учения Китая с Россией в Средиземном, а потом и в Японском море.
Таким образом, хотя между Россией и Китаем есть геополитические противоречия, создаваемая США угроза сближает их в совместном продвижении к многополярному миру. Перспектива вторжения НАТО в Индо-Тихоокеанский регион создает проблемы для Пекина, но это и ещё одна точка сближения в китайско-российских отношениях. До тех пор, пока Россия будет удерживать потенциал НАТО в Европе, она будет создавать благоприятные стратегические условия для Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Точно так же Россия уверена, что, поскольку США все больше ощущают необходимость «активизировать свою игру» в Индо-Тихоокеанском регионе из-за постоянной угрозы «стратегического сюрприза» со стороны Китая, пора потребовать гарантии безопасности от НАТО.
Переход к многополярному мировому порядку означает, что США должны будут отдавать приоритет балансу сил в Индо-Тихоокеанском регионе, а не соперничеству с Россией в Восточной Европе. Даже в двухполярном соперничестве времен холодной войны усилия США по сдерживанию СССР были успешными благодаря отсутствию равного конкурента в Индо-Тихоокеанском регионе. Это стало возможным только после сближения их с Китаем в 1972 году. Поэтому «момент 1972 года» с Россией остается единственной надеждой как на успех американской стратегии «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», так и на стабильность в Европе.
