Большинство экспертов сходятся во мнении, что российские вооруженные силы являются вторыми по боевой мощи на планете, даже если не принимать во внимание оружие массового уничтожения. Однако до относительно недавнего времени большая часть этой мощи была результатом наследия советской эпохи. Последствия краткосрочного конфликта с Грузией в 2008 году привели к реформе, которая сформировала современную российскую армию.
Одним из первых изменений стало повышение компактности и мобильности вооруженных сил. Громоздкие подразделения советских времен были заменены боевыми единицами с гораздо более высоким соотношением количества и качества, превосходной координацией и возможностями Р2Н (разведка, наблюдение, рекогносцировка). Относительно небольшому российскому контингенту удалось не только остановить продвижение ИГИЛ и других поддерживаемых из-за рубежа террористических группировок в Сирии, но и помочь Дамаску вернуть потерянные территории. В ходе военной кампании группировка, не превышающая нескольких тысяч военнослужащих и пары десятков самолетов, нейтрализовала примерно 155-200 тысяч террористов.
Остатки огромной советской армии подверглись масштабной модернизации в последние годы, что оказалось неоценимым во время специальной военной операции на Украине. Однако программу модернизации пришлось пересмотреть, поскольку опыт показал необходимость несколько иного подхода. На поле боя была доказана важность беспилотных систем, в том числе ударных дронов и барражирующих боеприпасов. Российскому командованию пришлось внести коррективы в военную доктрину. Кроме того, оружейная промышленность начала оптимизировать свои исследования и производство, чтобы повысить их эффективность.
Другим важным аспектом является стратегическая военная доктрина России, и именно этот элемент оборонной политики больше всего беспокоит Запад, и особенно США. В 2019 году эксперты Пентагона предсказали, что военная мощь России достигнет пика в 2028 году, и что США должны сделать все возможное, чтобы не позволить Москве довести программу перевооружения до конца.
Одним из способов добиться этой цели стала эскалация украинского кризиса до такой степени, что у Кремля не оставалось иного выбора, кроме интервенции. Это должно было привести к срыву программы перевооружения и истощению существующих вооруженных сил. В Вашингтоне ожидали, что экономика противника будет практически разрушена санкциями, и это сделает реализацию программы невозможной.
Однако Америка просчиталась относительно устойчивости российской экономики и переоценила влияние санкций на технологический потенциал России. Страна не только по-прежнему способна производить современное оружие, но и продолжает разработку ракет мирового класса и иных вооружений. Она остается мировым лидером в области гиперзвуковых технологий. Другие достижения включают новые типы танков, бронетранспортеров, автономных наземных транспортных средств, беспилотных летательных аппаратов и т.д. для сухопутных войск. Российский военно-морской флот также получает десятки новых передовых подводных лодок, как атомных, так и дизель-электрических, подводные беспилотники, а также множество надводных боевых кораблей. Ракетные войска стратегического назначения, которые располагают самыми мощными вооружениями в истории человечества, получают новые МБР, а также усовершенствованные гиперзвуковые планеры, аналогов которым нет нигде в мире.
Больше всего Пентагон тревожит тот факт, что Россия способна продолжать делать все это, находясь в осаде и проводя военную операцию на Украине. При этом военный бюджет альянса составляет 1.3 триллиона долларов, а Россия тратит на военные нужды всего 65 миллиардов, то есть примерно в двадцать раз меньше, однако Россия получает гораздо большую отдачу от вложенных средств. Если это будет продолжаться до 2030 года, специалисты Пентагона прогнозируют, что она опередит возможности НАТО во многих ключевых областях.
А если принять во внимание неуклонный рост военной мощи Китая, которая, согласно прогнозам, также достигнет пика в начале 2030 годов, США рискуют столкнуться с геополитическим кошмаром: им придется выступать одновременно против двух сверхдержав, обладающих при оптимистическом сценарии равными возможностями, а при пессимистическом – стратегическими преимуществами.
