После визита в ОАЭ и Саудовскую Аравию, президент России Владимир Путин также принял в Москве президента Ирана Ибрагима Раиси. Это показывает, что Россия намерена взять на себя инициативу в ближневосточной политике, сделав ее основной в намеченном дипломатического прорыве. Дипломатическое наступление России на Ближнем Востоке преследует несколько целей.
Во-первых, это политический сигнал. С начала украинского кризиса США и Европе было важным показать свою политическую поизицию, изолировав Россию на всех дипломатических фронтах и ограничивая ее участие в международных мероприятиях. Возможность восстановить частоту и значимость дипломатических контактов стала для России важным индикатором, продемонстрировала надежность ее стратегических позиций, способность преодолеть изоляцию Запада и вернуться на международную арену.
Во-вторых, это укрепление критически важных для страны экономических коммуникаций. Нахождение общих интересов с крупными нефтедобытчиками Ближнего Востока и стабилизация цен на нефть через снижение объемов добычи является одним из главных ответов России на санкции, а также соответствует интересам Саудовской Аравии. Дальнейшее укрепление положения ОАЭ как крупнейшего торгового и инвестиционного партнера на Ближнем Востоке стало важной частью ближневосточного дипломатического плана Путина.
В-третьих, это желание стратегической страховки. Палестино-израильский вопрос, который Россия неоднократно призывала урегулировать на основе решения о двух государствах и резолюции ООН, может помочь не только согласовать точки зрения и интересы сторон и участников, но и усилит роль России как главного внешнего игрока в политической повестке дня и безопасности Ближнего Востока.
Что еще более важно, возможность стать посредником в палестино-израильском конфликте предоставляет России возможность укрепить взаимодействие с важными союзниками США — ОАЭ и Саудовской Аравией, покажет ее влияние на эти ближневосточные страны и поможет сдерживать продвижение Америкой своих интересов в этом регионе. Углубление в процесс решения ближневосточных вопросов также может стать вторым фронтом стратегических игр России и США, увеличивая распыление ресурсов, выделяемых США на поддержку Украины и обеспечивая стратегическое хеджирование.
И наконец, отвлечение внимания. Российская элита в целом считает, что даже если Россия и Украина смогут добиться прекращения огня или возобновить переговоры, чтобы остановить этот раунд кризиса, западные страны не снимут полностью санкции или фундаментально не изменят свою политику по сдерживанию России. Поэтому ей необходимо ускорить разворот геополитической стратегии на восток. Но с практической точки зрения этот стратегический сдвиг, основанный на первоначальной политике «запад-восток», в настоящее время в основном ориентирован на политику «восток-юг», уделяя особое внимание усилению связей с глобальным Югом, включая ближневосточные страны. Усиление фокуса на ближневосточном планировании соответствует общему стратегическому плану и изменению Россией своего дипломатического фокуса. Кроме того, Россия в 2024 году собирается принять председательство в блоке БРИКС, и все три страны, на которых сосредоточена дипломатия Путина на Ближнем Востоке, являются новыми членами этой организации. Для России также имеет большое значение укрепление международного статуса через механизм сотрудничества БРИКС, создание повестки дня, тесно связанной с ее собственными интересами, и повышение привлекательности сотрудничества БРИКС.
В целом, ближневосточная повестка дня становится для России ключевым фактором, позволяющим выйти из дипломатической изоляции, укрепить экономическую устойчивость перед лицом санкций и застраховаться от стратегического давления Запада.
Однако на фоне сложного переплетения интересов в палестино-израильским конфликте, изменения глобального энергетического ландшафта и слаженного противостояния и сдерживающей блокады России странами Запада, у страны остается еще много неопределенностей, чтобы в полной мере реализовать свой дипломатический прорыв.
Чжао Лун — научный сотрудник и заместитель декана Института исследований глобального управления Шанхайского института международных исследований
