Газа была одной из главных тем в повестке дня президента России Владимира Путина, когда он прибыл в ближневосточный регион в среду 6 декабря.
В некоторых новостях поездка названа редкой, особенно после начала российско-украинской войны.
Основываясь на заявлениях официальных российских СМИ мы знаем, что ситуация в секторе Газа, а именно израильская война и последующий геноцид, является основной целью визита Путина.
Но мы пока не знаем, какое именно значение имел сектор Газа в однодневном визите Путина.
Поездка Путина включала в себя ОАЭ и Саудовскую Аравию, две из самых богатых и экономически влиятельных арабских стран, которые, как и Россия, являются членами ОПЕК+.
На раннем этапе израильской войны с палестинским движением сопротивления Россия занимала осторожную позицию, осуждая нападения на гражданское население и одновременно призывая к всеобъемлющему политическому решению.
Но затем позиция Москвы начала меняться в сторону ужесточения позиции, а именно, осуждения израильской войны, слепой поддержки Вашингтоном Тель-Авива и непримиримую позицию США во время заседаний Совета Безопасности ООН.
После недостойного использования США права вето для блокирования принятия резолюции СБ ООН с требованием немедленного прекращения огня в Газе, представитель России Дмитрий Полянский заявил: «Наши американские коллеги обрекли на смерть еще тысячи или десятки тысяч гражданских, а также сотрудников ООН, которые пытаются им помочь».
Но по ряду причин российская позиция не вышла за рамки политической риторики, реализовавшись в какую-либо осязаемую стратегию.
Типичным объяснением неспособности России сформулировать практическую стратегию в отношении Газы является отсутствие у нее какого-либо серьезного дипломатического или политического капитала вне рамок нынешней войны с Украиной, и то, что Москва полностью осознает хрупкий геополитический баланс Ближнего Востока.
Но ситуация начала меняться – не в Москве, а в самой Газе.
Спустя два месяца войны, в результате которой погибло более 17 тысяч мирных жителей, Тель-Авив наконец-то начал осознать пределы своей военной мощи.
Больше того, война постепенно начала дестабилизировать Ближний Восток, в нее оказались вовлечены государственные и негосударственные игроки, многие из которых являются близкими союзниками Москвы и отстаивают российские интересы в регионе — Иран, ливанская Хезболла, йеменская Ансаралла, Исламское сопротивление Ирака и конечно сам ХАМАС.
В знак более тесных отношений между Хамасом и Россией палестинское движение освободило всех израильских пленников, имеющих двойное израильско-российское гражданство.
Это было сделано без официальных соглашений об обмене пленными, подобных тем, которые были достигнуты при посредничестве Катара и Египта, когда начиная с 24 ноября были освобождены десятки израильтян и сотни палестинцев.
Конечно, визит Путина на Ближний Восток имеет большее значение, чем просто «акцент на прочные отношения» между Россией и несколькими арабскими странами. Это значение подчеркивается немедленным визитом в Москву президента Ирана Ибрагима Раиси 7 декабря, также с единственной целью — обсудить ситуацию в секторе Газа.
Возможно ли, что Россия наконец нашла геостратегическую возможность на Ближнем Востоке, которая позволила бы ей расширить свои стратегические альянсы и политическую роль дальше чем границы Сирии?
Это расширение должно выглядеть для Москвы привлекательной возможностью, особенно учитывая то, что первые признаки военного проигрыша Израиля и, соответственно, провала Америки в секторе Газа становятся очевидными.
Вся эта новая реальность, включая «новый имидж» России на Ближнем Востоке была бы невозможной, если бы не неспособность Израиля и США победить небольшие группы Сопротивления в таком крошечном, осажденном регионе как Газа.
Кроме поражения израильской военной машины, которая финансировалась и поддерживалась Вашингтоном, геноцид в Газе стоил США того небольшого политического доверия, которое у них еще оставалось на Ближнем Востоке.
Время покажет, сможет ли Россия заявить о своих правах и помочь определить то, каким будет новый Ближний Восток после войны в Газе.
Однако прежде чем предпринимать какие-либо серьезные шаги, одним из наиболее важных факторов, который Россия будет принимать во внимание, должен быть какой-то явственный результат израильской войны в секторе Газа.
И, в отличие от большинства войн Израиля против палестинцев и арабов в прошлом, похоже, что на этот раз результат будет контролировать палестинское движение сопротивления, несмотря на их очень ограниченные возможности по сравнению с военной машиной Израиля и США.
