Война на Украине продолжается, и конца ей не видно. Поначалу западные наблюдатели полагали, что Москва одержит быструю победу. Когда этого не произошло, общее мнение стало предсказывать победу украинцев. Сейчас это также выглядит как выдача желаемого за действительное.
Путин не будет выводить войска из регионов, которые Москва считает своими, и требует, чтобы Украина отказалась от попыток вступить в НАТО. Иначе Россия отказывается прекращать конфликт.
Россияне считают эту войну оборонительной против западного альянса, ставящего цель лишить Россию ее статуса великой державы – или, хуже того, расчленить ее. С их точки зрения, Путин дает патриотический ответ на злоупотребления Западом.
Чего ждать дальше? Историк Стивен Коткин, научный сотрудник Института Гувера Стэнфордского университета, предлагает несколько вариантов.
В своей работе «Пять вариантов будущего России и как Америка может подготовиться к тому, что будет дальше», он указывает, что западные страны на собственном горьком опыте усвоили, что «у них не хватает рычагов, чтобы воздействовать на такие страны как Россия, и, если уж на то пошло, Китай: стран, которые на евразийском континенте возникли как империи и считают себя древними цивилизациями намного старше Соединенных Штатов».
Один из вариантов, который предлагает Коткин, это «Россия как Франция». Франция, это страна с глубокими бюрократическими и монархическими традициями, которая также имеет богатую историю революций. «Веками французские правители угрожали соседям своей страны». Но теперь это не так.
В России тоже есть такая традиция, которая сохранится независимо от характера любой будущей политической системы. Но она может перестать быть угрозой, сохранив воспоминания «как источник вдохновения». У Коткина это предпочтительный сценарий.
Менее приемлемым было бы «Окапывание России». Кто-то из граждан, возможно, и одобрял бы трансформацию в страну, напоминающую Францию, тем не менее, российские националисты могут придти к выводу, что политика Путина завела страну на траекторию поражения. Исторически «такие осознания ускоряли смену курса, поворот от чрезмерной внешней экспансии к внутреннему возрождению».
Пропутинская элита хвастается, что они придумали кое-что получше чем Запад: китайско-российские связи. Но, как отмечает Коткин, «из-за большого и продолжающего расти дисбаланса в отношениях, аналитики все чаще говорят о России как о вассале Китая». А результат «Россия как вассал», это не то, что одобрили бы россияне.
Еще хуже идея России как Северной Кореи. Это приведет к тому, что страна станет «внутренне репрессивной, международно изолированной, обладающей ядерным оружием и крайне зависимой от Китая, но все еще способной противостоять Пекину».
И, наконец, «Россия в хаосе». Оба предыдущих российских государства распались в ХХ веке, оба раза неожиданно и полностью. «Существует ряд возможных причин распада в недалеком будущем», утверждает Коткин. «Такие страны, как Россия, с разложившимися госструктурами и дефицитом легитимности, могут оказаться подвержены каскадам внезапных стресс-тестов. Хаос вполне может стать ценой за нежелание отказаться от попыток расширения». Последствия такого наихудшего исхода будут огромными и будут ощущаться во всем мире.
