В сентябре 2015 года Россия вмешалась в гражданскую войну в Сирии, поддержав балансировавшую на грани развала диктатуру Башара Асада. Россия тогда была на пике возрождения на мировой арене, а помощь Асаду в удержании власти сделала Путина влиятельной фигурой в регионе. Кроме укрепления позиций Путина, эта операция позволила России обрести рычаги влияния против региональных и западных держав.
Сирия стала символом статуса для Кремля. Путин, видя Россию великой державой на равных с США и Китаем, уделяет много внимания проецированию этого имиджа на страны СНГ, и что важнее, за его пределы. Если война России на Украине, это вопрос имперскости и самоидентификации, то присутствие в Сирии было вопросом престижа.
Крах режима Асада может помочь улучшить отношения между Турцией и Западом, так как они сейчас ведут диалог о будущем Сирии, и одновременно это может вбить клин между Турцией и Россией.
Это стало бы для Кремля ударом, поскольку его связи с Турцией растут из сирийского конфликта. У Турции и США были конфликтующие цели в этой войне, и они глядели на партнеров друг друга в этом регионе с подозрением. Напротив, Эрдоган и Путин научились управляться с взаимными конкурирующими интересами в Сирии.
Своим плацдармом в Сирии Кремль также намеревался развивать связи с Персидским заливом. В 2017 году король Аль Сауд стал первым монархом Саудовской Аравии, посетившим Москву, а Ближний Восток стал рынком для российского оружия, но после начала войны оружие понадобилось самой России, плюс неудовлетворительные показатели в условиях боев на Украине вместе с угрозой санкций снизили аппетит других стран к русскому оружию.
После 2015 года Кремль считался решительной и надежной силой, тогда как США воспринимали колеблющимися, непредсказуемыми и ненадежными. Это создавало ощущение что роль России в регионе растет, а роль Вашингтона снижается.
Но с крахом Асада Россия может лишиться статуса полюса притяжения.
В смысле проекции силы в регионе, крах Асада, вместе с развалом иранской «оси сопротивления», соответствует (если не превышает) такие провалы как выдворение Египтом советских военных в 1972 году и поражением Советов в Афганистане. Но это не означает что Кремль исчез из регионального расклада сил. Все же, Иран — один из ключевых региональных партнеров России — остается здесь крупным игроком.
Также и сошедший в арены Асад не мешает России иметь связи с другими сирийскими силами, которые могут добиться определенных успехов в предстоящей борьбе за власть.
Кроме Сирии, у России имеются прочные отношения с Алжиром, значительная роль в Ливии и тесные отношения с Египтом и Суданом. Теперь Путин вероятно попробует усиливать присутствие в Ливии.
Но это не сможет компенсировать потерянное Россией в Сирии — статус великой державы. Неспособность Путина не допустить свержение Асада показала, что Россия — лишь региональная или средняя держава с ядерным оружием и газом, и неспособна обеспечить претензию на статус великой державы.
Галип Далай, Оксфордский университет
