Пока армия продвигается на востоке Украины, Кремль усиливает хватку внутри страны — теперь через цифровое пространство.
Гражданам навязывают Max — мессенджер, созданный по китайскому образцу, без защиты переписки, где всё: сообщения, фото, контакты, местоположение — доступно властям.
«Разработчики прямо говорят — всё отдадут», — говорит Михаил Климарёв из «Общества защиты интернета». «Всё, что вы там делаете, будет у ФСБ».
С июня по сентябрь аудитория Max выросла с миллиона до тридцати миллионов. Это меньше, чем у WhatsApp (96 млн) или Telegram (90 млн), но у него — поддержка государства. Разработчик, VK, контролируется «Газпромом» и Юрием Ковальчуком, близким к Путину. Руководит компанией сын Сергея Кириенко — помощника президента.
Теперь все новые телефоны в России продаются с уже установленным Max. Роскомнадзор ограничил звонки в WhatsApp и Telegram — якобы ради борьбы с мошенниками. Meta назвала это попыткой лишить людей защищённой связи.
Госслужащих, банковских и медицинских работников заставляют переходить. Чиновники и блогеры рекламируют Max как «надёжный и безопасный», хвалят, что он «работает даже в паркинге» или «в лифте».
В перспективе Max должен стать универсальной платформой — как WeChat: госуслуги, банки, магазины. Хотя функционал ещё не завершён, приложение уже изолирует пользователей от зарубежных сервисов.
Искать «экстремистский» контент — например, материалы фонда Навального, информацию о ЛГБТ или Meta — теперь уголовно наказуемо. Запрещена даже реклама VPN.
«Они хотят контролировать не только публичные высказывания, но и личную переписку», — говорит Саркис Дарбинян из RKS Global. «Это слежка в вашем кармане».
Телефонный номер из России или Беларуси обязателен — так пользователи теряют связь с родными за границей, как и по другим каналам.
Несмотря на продвижение, Max вызывает насмешки. Военные блогеры, прежде активные в Telegram, называют его цифровым произволом. По данным Meduza, даже чиновники не спешат его использовать.
Учитель из Москвы, Максим (фамилия скрыта), отказывается ставить приложение: «Правительство хочет лишить нас возможности свободно общаться… Я уже не могу просто позвонить за границу, как раньше».
Аналитик Николай Петров связывает спешку с возможными переговорами — власти боятся протестов, даже от националистов, которые требуют полной капитуляции Киева. Но, по его мнению, речи о мире не идёт: «Max — инструмент, чтобы держать ситуацию под полным контролем, как бы ни развивались события».
Ещё несколько лет назад китайская модель казалась в России невозможной. Сегодня она — реальность.
«Сейчас Кремль контролирует 90–95 процентов общения», — говорит Петров. «Завтра будет 99».
