Еще в декабре прошлого года президент США Дональд Трамп подписал «Закон об ассигнованиях на национальную оборону» на 2020 год, в который был включен комплекс мер, получивших известность как «Акт о защите гражданского населения Сирии» или Закон Цезаря. Своим названием этот документ обязан имени сирийского перебежчика, который представил свидетельства о нарушениях прав человека со стороны сирийского правительства.
Помимо прочего, закон Цезаря предусматривает, что министр финансов Соединенных Штатов должен выяснить, не участвует ли Центральный банк Сирии в «операциях по отмыванию денег». Если эта «гипотеза» подтвердится, ему предписывается наложить санкции на всех иностранцев, которые «оказывают значительную поддержку или связаны с сирийским правительством масштабными транзакциями, а также тех, кто действует от имени Сирии, России и Ирана», снабжает сирийский режим боеприпасами или технологиями для нефтедобывающей промышленности.
Закон Цезаря вступил в силу 17 июня, и Вашингтон уже назвал 39 физических и юридических лиц, которые станут объектами первой волны санкций. Список включает семью президента Сирии Башара аль-Асада и ряд риэлтерских компаний, а также такие структуры как Четвертая бронетанковая дивизия Сирийской Арабской Армии и проиранское ополчение «Фатимиюн», укомплектованное афганцами-шиитами и действующее на стороне режима. Некоторые физические и юридические лица из списка не являются резидентами Сирии.
Цель закона о Цезаре заключается в том, чтобы усилить экономические риски для союзников Дамаска и всех, кто захочет вести бизнес в Сирии. Впрочем, как именно будет работать на практике режим санкций, и будут ли страны, которые имеют дела с упомянутыми в списке физическими и юридическими лицами, подвергаться вторичным санкциям, осталось не вполне понятно после брифинга, проведенного представителем администрации Трампа по Сирии.
Несмотря на некоторую неопределенность (или, возможно, преднамеренную неясность), связанную с практическим применением упомянутого закона, можно с уверенностью сказать, что дополнительные санкции окажут серьезное давление на сирийскую экономику, которая и без того находится в тяжелейшем положении, причем последствия девятилетней войны усугубились пандемией Covid-19, и налицо все признаки растущей нехватки продовольствия.
Наиболее серьезным фактором, усугубляющим критическое экономическое положение Сирии, является крах экономики соседнего Ливана. Ливан объявил дефолт по внешним долгам, в стране резко взлетела безработица и заработать твердую валюту становится все труднее. Ливан и Сирия тесно связаны в экономическом отношении, и обвалы национальных валют обеих стран в значительной степени отражают друг друга.
В ответ на ухудшающуюся экономическую обстановку, Асад сосредоточился на политических последствиях. Он уволил премьер-министра Имада Хамиса, а также предпринял жесткие меры в отношении своего двоюродного брата Рами Махлуфа, который настолько явно выпячивал свое богатство и тотальное влияние на сирийскую экономику, как легальную, так и подпольную, что стал слишком обременительной фигурой для президента Асада. Маклуф был вынужден расстаться с десятками миллионов долларов «невыплаченных налогов», его активы были арестованы, а сам олигарх оказался под подпиской о невыезде. Правящая верхушка Сирии на протяжении долгого времени была «семейным предприятием», но в чрезвычайной ситуации, когда «волки на пороге», даже кровные узы не спасают.
Закон Цезаря, несомненно, создаст серьезные дополнительные риски для партнеров Асада. Однако, у Дамаска имеется немалый опыт обхода официальных санкций, и у него до сих пор сохраняются некоторые варианты. Это означает что даже несмотря на крах сирийской валюты и почти отсутствующие золотовалютные запасы, режим по-прежнему сможет импортировать продовольствие и иные товары. Проблема состоит в том, что инфляционное давление может привести к тому, что они станут недоступными для среднего сирийца, а субсидировать весь спектр товаров первой необходимости государству просто не под силу.
В ответ на экономическое давление в стране имели место несколько небольших акций протеста, но ничего такого, что могло бы пошатнуть положение правительства, на данном этапе не произошло. Политические последствия закона Цезаря будут ощущаться не сразу, поскольку Вашингтон дал понять, что список санкций будет расти со временем.
Сирия является лишь частью более масштабной гибридной войны, которую Соединенные Штаты ведут против России и Ирана, и закон Цезаря – не более чем очередной залп в этой войне. Экономические основы сирийского режима крайне неустойчивы, а его главные союзники в России и Иране сами подвергаются американским санкциям. Но ни в том, ни в другом случае, эти санкции не привели к «улучшению» поведения противников Америки. Закон Цезаря не предусматривает каких либо всеобъемлющих и реалистичных стратегических перспектив, в которых сирийский режим (или его партнеры) могли бы увидеть стимул для удовлетворения требований Вашингтона.
Ресурсы режима отнюдь не исчерпаны, он остается привержен идее сохранения власти, и союзники не проявляют никаких признаков намерения отказаться от него. Общеизвестно, что после президентских выборов, которые пройдут в ноябре, существует вероятность изменения внешней политики США, поэтому у закона Цезаря просто не хватит времени, чтобы оказать достаточно сильное одностороннее давление на режим и заставить его изменить поведение.
Как и многие другие подобные меры в прошлом, этот режим санкций сильно осложнит жизнь для сирийского режима, но не сделает невозможным продолжение нынешней политики. Между тем, он возложит дополнительное бремя лишений именно на тех, кто практически лишен возможности как-то справиться с его последствиями, то есть на основную часть населения страны.
