В Тегеран прилетел российский спецпосланник по Сирии — и сразу пошло перешёптывание. Александр Лаврентьев, доверенное лицо Кремля по ближневосточным делам, провёл переговоры с самыми высокопоставленными иранскими чиновниками. Причина визита? Похоже, Москва хочет убедить Тегеран принять новую реальность: Асад ушёл, а власть в Дамаске теперь у Ахмада аш-Шараа — того самого полевого командира, которого раньше все знали под именем Абу Мухаммад аль-Джолани.
Встреча Лаврентьева с министром иностранных дел Аббасом Арагчи прошла в духе «всё под контролем»: обе стороны заявили о нерушимости целостности Сирии и неприятии вмешательства извне. Но куда интереснее — разговор с Али Лариджани, секретарём Совета национальной безопасности Ирана. Российский дипломат рассказал ему о последних поворотах в регионе, и Лариджани «приветствовал его взгляды на сотрудничество».
Иранские государственные СМИ подали визит как знак особого доверия: мол, Москва не забывает старого союзника, несмотря на то что недавно приняла в Кремле нового сирийского лидера. Газета «Джам-е Джам» даже написала, что Лаврентьев привёз «важные послания из Москвы» и что речь идёт о «усиленных стратегических консультациях».
Но реформистские издания пошли дальше. Они предположили, что Россия на самом деле играет роль посредника между Тегераном и Дамаском. «Арман-е Эмруз» прямо написала: возможно, Лаврентьев привёз «послание от Джолани для Ирана». А газета «Энтекхаб» сообщила, что аш-Шараа во время визита в Москву просил Путина помочь наладить отношения с Ираном — якобы чтобы «иметь рычаги в отношениях с Израилем».
Ещё один любопытный поворот: сразу после встречи Путина с аш-Шараа в Москву прилетел сам Лариджани. Всего через день. А за пять дней до этого Путин публично заявил, что израильский премьер просил передать Ирану: «Мы не хотим эскалации». Получается, Россия одновременно говорит и с Тегераном, и с Тель-Авивом, и с новым Дамаском — и пытается удержать баланс.
При этом внутри Ирана царит раздвоение. Государственные СМИ до сих пор называют аш-Шараа «террористом», вспоминают его джихадистское прошлое и отказываются признавать новую власть. А реформисты уже понимают: если не наладить диалог с Дамаском, Иран рискует остаться за бортом новых региональных раскладов. «Россия работает с тем, кто есть, — пишет „Арман-е Эмруз“. А мы всё ещё видим в нём только Джолани».
Экономическая газета «Донья-е Эктесад» вообще считает, что инициатива исходит не от Москвы, а от самого Тегерана. Мол, Иран пытается «вернуться в Сирию через Россию», потому что прямой путь закрыт.
В соцсетях иранцы обсуждают парадокс: в Москве одновременно гостили и свергнутый Асад, и его победитель аш-Шараа. Журналист Мортеза Гороги назвал это «текучей природой политики» и напомнил: Россия действует не из дружбы, а из расчёта.
Что дальше? Пока Тегеран молчит — значит, думает. Но дипломатия не остановится. Иранский посол в Москве уже сообщил: Путин может приехать в Тегеран в августе 2026 года на саммит стран Каспийского моря. И если так — вполне возможно, что именно там будет заключена новая региональная сделка.
