Збигнев Бжезински в очередной раз напугал человечество, заявив, что «утрата Америкой статуса мировой державы… по всей вероятности приведет к глобальному хаосу». В качестве меры противодействия этому злу сторонник гегемонии Соединенных Штатов предлагает «Глобальную Реорганизацию». Итак, в чем же, по мнению Бжезински, заключаются американские интересы?
В кратком обобщении, содержание статьи Бжезински опирается на два основных тезиса: во-первых, Соединенные Штаты больше не являются мировой империей, и во-вторых, как уже упоминалось выше, в результате краха имперской гегемонии США воцарится глобальный хаос.
Для сохранения мирового господства Соединенных Штатов Бжезински предлагает несколько рецептов:
а) сделать так, чтобы главные геополитические соперники Америки, Россия и Китай, действовали в ее интересах. Речь идет об использовании кризиса на Ближнем Востоке для создания основы совместного противостояния всех трех держав общим угрозам.
«Америка может эффективно противодействовать нынешней вспышке насилия на Ближнем Востоке, если она создаст коалицию, включающую в разной степени Россию и Китай».
«Политическая перспектива для Китая в ближайшем будущем состоит в том, что он должен стать главным партнером Америки в сдерживании глобального хаоса, расползающегося с Ближнего Востока, в том числе и в северо-восточном направлении. Если его не удастся остановить, он охватит южные и восточные территории России, а также западную часть Китая»;
б) сделать так, чтобы Исламское государство (ДАИШ) действовало в интересах Соединенных Штатов. В этом контексте Бжезински вновь напоминает о своей доктрине «глобального демократического пробуждения», оправдывающей вмешательство США в так называемую Арабскую Весну. Суть его идеи проста: использовать антиамериканские силы для усиления доминирования США с помощью различных механизмов влияния и прямой инфильтрации. Бжезински заявляет, что особое внимание следует сосредоточить на новых политически активных массах не-западного мира, а это можно понять лишь в контексте его теории глобального демократического пробуждения. Возникновение ДАИШ, а еще раньше цветные революции братьев-мусульман в исламском мире следует воспринимать как практическое воплощение этой стратегии. Эти силы, как ни удивительно, создают проблемы для всех, кроме Соединенных Штатов;
в) любой ценой сохранить военное присутствие США на Ближнем Востоке. Бжезински утверждает, что это является критически важным для Соединенных Штатов, поскольку уход с Ближнего Востока немедленно спровоцирует коллапс американской гегемонии:
«Полномасштабный уход США из мусульманского мира, одобряемый местными изоляционистами, может привести к вспышке новых вооруженных конфликтов (например, между Израилем и Ираном, Саудовской Аравией и Ираном), а также масштабной интервенции Египта в Ливию, и вызовет еще более глубокий кризис доверия к способности Америки играть роль гаранта глобальной стабильности. Совершенно иным, драматически непредсказуемым способом, Россия и Китай могут стать геополитическими бенефициарами этих событий, несмотря на то, что сам существующий мировой порядок рухнет в первую очередь. И наконец, в подобных обстоятельствах разделенная и напуганная Европа столкнется с тем, что отдельные страны ЕС будут искать себе покровителей и соперничать друг с другом в своих попытках сепаратного взаимодействия с одной из трех крупнейших держав».
Иными словами, Бжезински предлагает следующую стратегию, в которой ключевую роль играет Ближний Восток.
Во-первых, разжигать войны и распространять хаос в регионе, основываясь на силе «глобального демократического пробуждения».
Во-вторых, объявить войну терроризму и переложить ее основное бремя на Россию и Китай, втянув их в безнадежный конфликт в регионе.
В-третьих, сохранить или даже увеличить свое военное присутствие под предлогом поддержания стабильности на Ближнем Востоке.
Разумеется, все это маскируется тезисами борьбы против терроризма, а также вниманием к страданиям мусульман и в целом жителей стран третьего мира. Кроме того, подчеркивается, что главные участники шахматной партии вокруг ближневосточного кризиса, Россия, Китай, Иран, Турция, Израиль, Европа и Саудовская Аравия, должны также принять участие в этой борьбе. Предпосылкой является тот факт, что все они заинтересованы в урегулировании конфликта, однако в сущности все это приведет лишь к обострению конфликта интересов и нарастанию хаоса.
«Всемирная угроза исламского терроризма» — это, собственно, вообще не угроза. США лишь один раз в истории серьезно пострадали от исламистов, 11 сентября 2001 года. В Соединенных Штатах мусульмане составляют лишь около 1 процента граждан, в противоположность огромному мусульманскому населению в России и Китае. И в отличие от этих двух стран, в США не существует региона, где могла бы возникнуть угроза исламистского сепаратизма. Соединенные Штаты отделяет от ближневосточного конфликта Атлантический океан. Таким образом, Америка может позволить себе играть «на двух столах» одновременно: тайно поддерживать экстремистов и воевать с терроризмом, втягивая Россию и Китай в конфликт, тем самым ослабляя заодно и исламский мир
Америка надеется использовать «выращенных» ей исламских экстремистов, чтобы вновь втянуть Россию в свою орбиту, как отмечается, возможно, после Путина. Именно угрозу терроризма Бжезински предлагает использовать с целью интеграции России в америкоцентричную систему миропорядка.
Бжезински открыто объявляет, что эта прозападная стратегия опирается на русский национализм или на переход России от византийской имперской экспансионистской идеологии к концепции российского национального буржуазного государства европейского типа в рамках западного мира: «Собственное будущее России зависит от ее способности превратиться в крупное и влиятельное государство, являющееся частью объединенной Европы».
Важно подчеркнуть, что Бжезински, в соответствии с классической геополитической традицией, видит в качестве главного врага США именно Россию, а не Китай: «Именно поэтому Соединенным Штатам надлежит сформировать такую политику, в рамах которой одна из двух потенциально угрожающих стран станет партнером Америки по поддержанию региональной и глобальной стабильности, а следовательно и по сдерживанию менее предсказуемого и потенциально более опасного соперника. В настоящее время таковым соперником является Россия, однако в долгосрочной перспективе это может быть и Китай».
Анализ Бжезинского основан на манипуляции фактами и откровенной лжи, призванной скрыть изъяны его теории.
Во-первых, он абсолютно не прав в своей оценке позиции России. С точки зрения Бжезински, эта страна находится в последней конвульсивной фазе деградации империи. Тем временем, Россия воссоединилась в 2014 году с Крымом, а ранее, в 2008 году провела успешную военную кампанию против Грузии. В 2015-2016 годах, впервые осле распада Советского Союза, Россия осуществила военную кампанию за рубежом, в Сирии. Россия демонстрирует сегодня не распад империи, а напротив, возрождение империи. Даже если Россия попытается стать национальным государством, это лишь подтолкнет ее к экспансии, поскольку миллионы этнических русских живут на Украине, в Беларуси, в странах Балтии и Казахстане. Как имперская, так и подлинно национальная версии России в равной степени не вписываются в концепцию Бжезински, который видит Россию в качестве одной из стран Европейского союза.
Во-вторых, Бжезински не принимает во внимание новые восходящие державы: Индию, Бразилию и Южную Африку. Косвенным образом это может означать, что Соединенные Штаты уже «списали» их, надеясь свергнуть независимые элиты этих стран с помощью «цветных революций» и государственных переворотов, подобно тому, что сейчас происходит в Бразилии. Однако, их демографический, экономический, и, как в случае с Индией, идеологический антиамериканский потенциал крайне высок.
В-третьих, он упускает из внимания потенциал дезинтеграции в самом Европейском союзе. Миграционный кризис, коллапс Шенгена, диаметрально противоположные позиции среди лидеров разных стран по ключевым вопросам, а также рост евроскептицизма – все это сегодняшние проблемы еврозоны. Это не та структура, в которую хотела бы войти Россия. Это не Союз, где идеи Бжезински могли бы служить глобалистским планам: «играть конструктивную роль, беря на себя инициативу перед лицом транснациональных угроз мировому процветанию и даже выживанию человечества».
В-четвертых, Бжезинский мыслит в рамках неореалистической парадигмы «гегемонистской стабильности». Крах гегемонии США в его глазах будет означать крах мирового порядка как такового. Однако, прежде всего, США ни в коей мере не способствуют сохранению этого самого порядка, превращая мир в зону контролируемого хаоса на основе теории другого американского аналитика, Стивена Манна. Почему же Америка может быть фактором стабильности в будущем?
Кроме того, ряд неореалистов полагают, что биполярный мир будет обладать большим равновесием по сравнению с однополярным. И наконец, существует модель многополярного мира (в рамках которой мир разделен на крупные имперские территории), учитывающая различия между существующими цивилизациями. Это также не хаос, а наиболее адекватная альтернатива нынешней американской гегемонии.
В заключение можно сказать, что статья Бжезински демонстрирует отчаянные попытки американской элиты сохранить свое мировое господство. В то же время, она полна пропагандистских клише, а во многом высказанные автором оценки ситуации просто не имеют ничего общего с реальностью.
Ему уже давно прогулы в Арлингтоне ставят, а он все ни как не заткнется.