Неудавшийся военный переворот в Турции вызвал волну потрясений во всем блоке НАТО. Этот переворот привел бы к неприятным последствиям для альянса независимо от его результатов. Если бы попытка оказалась успешной, НАТО столкнулось бы с серьезной проблемой, поскольку одна из стран-членов альянса рисковала оказаться под управлением военной диктатуры. Поскольку НАТО провозглашает себя альянсом просвещенных демократий, признание факта появления в его составе диктаторского режима было бы столь политически токсичным, что в нынешней обстановке представляется едва ли возможным.
Победа Эрдогана над этим исключительно слабым и беспомощным заговором вовсе не означала победы для истинно демократической Турции. Масштабы и стремительность чистки не только в военной сфере, но также в правоохранительных органах и системе образования, подтверждает, что Эрдоган просто воспользовался попыткой государственного переворота в качестве повода для осуществления заранее разработанного плана. В результате перед НАТО встала проблема отношений со страной-членом альянса, фактически представляющей собой диктатуру, за исключением названия.
Однако скатывание Турции к авторитаризму едва ли можно считать единственным признаком нездоровья альянса. Имеют место весьма существенные неопределенности в связи с наиболее острым вопросом безопасности: как строить отношения с Россией. Большая часть восточноевропейских стран-членов НАТО занимают конфронтационную позицию в отношении Москвы, считая, что любой признак слабости лишь подтолкнет Кремль к еще более агрессивному и воинственному поведению. Политическое и военное руководство НАТО явно придерживается схожих позиций. На сегодняшний день в альянсе превалируют приверженцы ястребиной стратегии.
Германия была одной из крупнейших стран НАТО, твердо убежденных в нецелесообразности расширения альянса за счет принятия Украины и Грузии. Берлин также является в лучшем случае пассивным сторонником западных экономических санкций, введенных в отношении России в связи с аннексией Крыма и поддержкой сепаратистских движений в восточной Украине. Однако, Германия – далеко не единственный член НАТО, выражающий сомнения по поводу все более жесткой политики по отношению к России. Венгрия и Чешская Республика неоднократно демонстрировали свое неодобрение подобной стратегии. Недавнее примирение Турции с Москвой, которое привлекло всеобщее внимание, может привести к дальнейшему разрушению любого консенсуса в рамках НАТО в пользу продолжения агрессивной политики.
Однако, самой черной тучей на горизонте НАТО потенциально способны стать президентские выборы в Соединенных Штатах Америки. Хотя Хиллари Клинтон явно придерживается идеи сохранения статус-кво в отношении НАТО (как, впрочем, и практически всех крупных внешнеполитических установок), о Дональде Трампе этого не скажешь. Он неоднократно демонстрировал критическое отношение к альянсу, называя его «устаревшей и неэффективной структурой». Он также выразил свое восхищение в адрес Владимира Путина и обозначил, что выступает за менее конфронтационную политику в отношении Москвы.
Приход Трампа на президентский пост в США вполне может оказаться, как говорится, последним гвоздем в гроб НАТО. Его администрация почти наверняка потребовала бы крупномасштабных реформ, и нельзя исключить такого варианта, что она даже предприняла бы шаги к выходу США из альянса. Это наиболее серьезная потенциальная трещина в монолитной структуре НАТО, но увы не единственная. Как ни стараются члены альянса убедить самих себя и весь мир в противоположном, НАТО демонстрирует многочисленные признаки предсмертной агонии.
