Американо-российские отношения сейчас хуже, чем были в любой момент после окончания «холодной войны», и оба правительства так определили свои интересы с Сирии и на Украине, что трудно представить, как в ближайшем будущем отношения могли бы улучшиться, если только одна сторона не изменит свои позиции. Мы не можем контролировать то, как Москва воспринимает свои интересы в этих местах, но мы можем переосмыслить и изменить то, как мы думаем о наших.
Великие державы всегда имеют некоторые конкурирующие и противоположные интересы, так что задача мудрых лидеров различать споры о том, где косвенные а где критически важные интересы, и затем находить способы урегулировать споры между последними, не сползая в вооруженный конфликт.
Наши отношения с Россией переживали ряд неоднократных разочарований и откатов, отчасти из-за того, что сменявшие друг друга администрации не были способны провести такие различия, и вместо этого Вашингтон стремился конкурировать с Москвой в тех местах, которые имели для нее огромное значение, а для нас представляли очень малый интерес. Мы наблюдали это с попытками расширения НАТО дальше на бывшие советские республики, и видим сегодня в Сирии. Неспособность проводить различия между косвенными и критически важными интересами не только подставляет США и Европу под ненужные риски, но и практически гарантирует, что США останутся проигравшей стороной, и будут восприниматься наблюдателями именно так.
Если это верно, то мы должны поумерить наши амбиции и сдержать амбиции наших союзников и клиентов как только это возможно, чтобы свести к минимуму частоту и интенсивность споров с Россией. Общепринятое убеждение Вашингтона состоит в том, что США должны противостоять России всякий раз, когда она делает что-то нежелательное, но редко объясняется, как это повышает безопасность нас или наших союзников, а предложенные методы противодействия часто подвергают нас и наших союзников большему риску с малоочевидной выгодой.
Яснее всего это было видно в дебатах о том, что нам делать в Сирии, где постоянные требования ястребов ввести «бесполетную зону» и зоны безопасности очень вероятно поставили бы нас на курс столкновения с Россией в войне, в которой США нет нужды участвовать. Более агрессивная политика в отношении сирийского правительства и России потеряла одного из самых громких своих сторонников, когда на прошлой неделе Клинтон потерпела поражение, но не стоит полагать, что опасность полностью миновала. Пока Вашингтон считает, что имеет как право так и обязанность выбирать стороны этого конфликта, опасность столкновения с другой державой всегда будет присутствовать.
Вполне возможно, что новая администрация может быть более охотно готова найти modus vivendi с Москвой, но нет уверенности, что на практике многое удастся изменить. Есть намеки на то, что новая администрация менее склонна поддерживать повстанцев в Сирии, и кажется менее заинтересована отправлять Украине оружие, чем это была готова сделать Клинтон, но многое будет зависеть от того, в какой степени вице-президент Пенс окажет влияние на политику.
Во время дебатов вице-президентов он сказал, что «провокации русских нужно встречать американской силой» и настаивал, что США должны нанести удар по сирийскому правительству, если Россия будет продолжать ему помогать. Кабинет будущей администрации и Совет национальной безопасности, похоже, будет полон сторонниками жесткой линии вроде Ньюта Гингрича, Майкла Флинна и Руди Джулиани. Джон Болтон — другой известный ястреб, который был назван в качестве возможного претендента на пост госсекретаря.
Генерал Флинн приводился в пример как некто из круга Трампа, кто будет способствовать большему сотрудничеству с Россией в борьбе с терроризмом, но в книге, написанной им в соавторстве с Майклом Ледином он сказал, что считает, что Путин «совершенно намерен делать то же, и в альянсе с иранцами: вести против нас войну». Он и Ледин утверждают, что считают, что США находятся в состоянии глобальной войны против воображаемого альянса государств и террористических групп: «Война идет. Мы стоим перед лицом работающей коалиции, охватывающей Северную Корею, Китай, Россию, Иран, Сирию, Кубу, Боливию, Венесуэлу и Никарагуа». Они также говорят, что США проигрывают эту войну с так называемым «альянсом».
Если Флинн будет играть существенную роль в администрации Трампа, то это будет иметь опасные последствия для нашей политики в отношении России в следующие годы. Если главный советник в новой администрации думает, что Россия помогает вести глобальную войну против Америки, то это может стать вестником серьёзных проблем для наших отношений с Россией и другими государствами. Мы можем надеяться, что политика США не будет отражать мнения паникеров Флинна и Ледина, но тот факт, что один из старших советников Трампа придерживается таких взглядов, должен заставить задуматься.
На данный момент однако, опасность прямой конфронтации с Россией кажется менее вероятной, чем это было бы, выиграй Клинтон, но не стоит автоматически полагать, что будут предприниматься существенные усилия по взаимодействию с Москвой. Существует вероятность снижения трений с Россией, но это будет зависеть от того, готова ли Москва пройти через еще одну попытку повторного подхода и как много влияния республиканские ястребы будут оказывать на формирование политики в отношении России.
Конечно самый простой способ держать раздражающие факторы подальше от отношений с Россией это не добавлять новых. Добровольное желание тыкать Москву в глаз просто для того чтобы это сделать, явно не обернется тем сотрудничеством, которого желает Вашингтон, и они станут частью длинного перечня претензий поведения Вашингтона, на который ссылаются российские лидеры и дипломаты. Возрождение старых схем ракетной обороны в Европе не имеет смысла. Продолжение восприятия дальнейшего расширения НАТО как чего-то желательного создает ненужные трения и дает ложные ожидания потенциальным членам. Дополнительные санкции в отношении России не достигнут чего-то большего, чем достигли существующие, и не должны применяться.
Каждый раз, когда есть соблазн «дать русским по носу», (как выразился Джон Касич), нужно внимательно оценить, чего мы собираемся достичь, какой будет вероятная реакция, и действительно ли это необходимо. Мы также должны помнить, что принуждение великой державы к унизительным уступкам несет в себе риски появления нестабильного кризиса в будущем, так что даже если предложенные меры «сработают» как планировалось, мы должны принимать во внимание долгосрочные последствия нашей политики.
Процесс не принесет немедленных результатов, но станет началом работы по восстановлению нормальных, функционирующих рабочих отношений, которые Вашингтон по большому счету перестал пытаться культивировать за исключением урегулирования кризисов. Это также само по себе не исправит все, что нам не нравится во внешней политике России, но исправить это и не в нашей власти. Однако это станет основанием для более продуктивного сотрудничества в будущем. Это также должно сохранять шанс конфликта великих держав на минимальном уровне, и это в общих интересах. Мы также должны помнить, что улучшение американо-российских отношений должно будет принести пользу странам, оказавшимся пойманным между нашим соперничеством и которые существенно страдают от конкуренции между нашими правительствами.
Дениел Ларисон
