Телефонный звонок президента Трампа тайваньскому лидеру Цай Ин-Вэню в прошлую пятницу подтверждает, что единственной определенностью в его надвигающемся президентстве будет неопределенность. У будущего президента отсутствует опыт в государственных и военных делах и он далек от внешнеполитического истеблишмента своей партии.
Однако гораздо более серьёзным является его отсутствие четкого и последовательного стратегического видения для того чтобы он мог идти другим курсом. Нигде так не тревожит это отсутствие согласованности, как в политике мышления по отношению к Китаю и России. Если практика Трампа следует за его риторикой, новая администрация рискует стать причиной союза между этими двумя мощными государствами.
Рассмотрим, для начала, вероятную политику Трампа в отношении Китая. Его экономическая программа, являющаяся центральным ядром его кампании, которая и привела его в Белый дом, непосредственно угрожает Китаю. Он обещал оперативные меры против принятых практик в отношении торговли и валюты, которые он считает «несправедливыми». Его нападки против глобализации в ее нынешнем состоянии вредят экономике страны, которая имеет от этого больше всех других.
Отношение Трампа к России совсем иное. Его заявления о Путине и российской политике были более конкретными и благоприятными, чем по отношению к любой другой стране. Он намекнул на пересмотр политики Америки в отношении Крыма. Он отказался обвинить Россию во взломе американских компьютеров. Связи его советников с Россией вызывают беспокойство. Близкий союзник Трампа Ньют Гингрич назвал Эстонию, являющуюся фронтовым союзником по НАТО, «пригородом Санкт-Петербурга».
Таким образом, администрация Трампа, вероятно, будет следовать более жесткой линии в отношении Китая и более мягкой — в отношении России. Мудрость каждой из политик — предмет обсуждений. Однако их комбинация сдвинет трехсторонний баланс отношений между тремя странами против Америки. С тех самых пор как президент Никсон использовал китайско-советскую размолвку для того, чтобы вернуть Китай из изоляции и создать новые отношения, Америка пользовалась в этом треугольнике привилегированным положением, будучи ближе и важнее для России и для Китая, чем они были друг для друга.
Однако существенно более жесткий подход к восходящему Китаю снизит выгоды того, что Китай получает от сотрудничества с Соединенными Штатами и отрезвит «новую эру сотрудничества между великими державами» Си Цзиньпиня. В противоположность этому, снисходительная линия по отношению к России приведет к сокращению расходов для России в ее напористом поведении. Все это вместе может подтолкнуть Китай и Россию ближе друг к другу и углубить партнерство, которое уже и так глубже, чем оно было в любое время в течение последних шестидесяти лет. В худшем случае стратегический треугольник может перевернуться, когда Россия и Китай станут важнее друг для друга чем каждый из них с США.
Такой результат принесет серьезный ущерб американским, а в более широком смысле и западным интересам. Но это не является неизбежным. Этого можно избежать, если новая администрация выработает стратегический «нюх», и поймет то, как проводимые политики и партнеры связаны между собой.
