Американский военный эксперт о состоянии российского военно-морского флота

После вмешательства России в сирийский конфликт, а также стремительного расширения географии и масштабов использования сил и средств военно-морского флота тот вновь привлёк к себе внимание, напомнив Америке о себе как о былом главном противнике времен холодной войны. Обозреватель американского издания The Maritime Executive Эшли О’Кифи обсуждает состояние и планы модернизации российского военно-морского флота с профессором Военно-морского колледжа США (капитаном 1 ранга ВМС США в отставке) Томасом Федышиным.

Эшли О’Кифи: Давайте начнем с очень простого вопроса: почему мы вообще должны интересоваться российским Ввенно-морским флотом? Я полагал, что для нас гораздо важнее сегодня рост влияния и боевой мощи Китая.

Томас Федышин: Большинство американских военных, похоже, действительно озабочены скорее ВМС Китая, чем российским флотом. Давайте перенесемся всего на несколько лет назад, когда мы смотрели на мир и видели Россию, которая двадцатью годами ранее была нашим главным противником, а теперь превращается в партнера. Эта страна сближалась с Западом и постепенно становилась  все более похожей на Запад. Но затем, в 2014 году, мы были шокированы внезапной аннексией Крыма и началом гибридной войны на востоке Украины. Разумеется, это привлекло всеобщее внимание. Получилось, что страна, которая сотрудничала со всеми еще в 1998 году и даже в 2005-м, вдруг превратилась, в частности, в документах НАТО, в противника и агрессора.

Таким образом, военно-морской флот, которым они обладают, и который, как нам казалось, не представляет никакой угрозы, и более того, участвовал в совместных военных учениях с нами, теперь считается потенциальным агрессором, которому мы, и особенно разведывательное сообщество, должны уделять особенно пристальное внимание.

Э.О: Начальник штаба ВМС Британии адмирал сэр Филип Джонс заявил, что британский флот отмечает возросшую интенсивность действий военного флота России, невиданную с момента окончания холодной войны. Нечто похожее мы слышали не только от британцев, но и от командующего НАТО в прошлом году. Если все это правда, почему этот факт имеет столь важное значение?

Т.Ф: Если возвратиться к разговору об уже упомянутом коренном переломе, то это произошло где-то в 2000-х годах. Основываясь исключительно на информации из несекретных источников, опубликованной в открытой прессе, могу дать краткую справку. Между 2001 и 2003 годами, по нашим предположениям, в Атлантике вообще практически не было ни одной российской подводной лодки. Разумеется, мы отдаём себе отчет, что это район потенциальных сражений третьей мировой войны, и поэтому нельзя вообще сравнивать ситуацию, когда в Атлантике не было российских субмарин, с теми цифрами, которые приводит Первый морской лорд Британии.

Однако, начиная с 2008 года, мы наблюдаем практически ежегодно наращивание активности российских подводных сил на 5-15 процентов. В данный момент можно говорить приблизительно о полутора тысячах суток, проводимых каждый год их подводными лодками в море во всех районах мирового океана, причем  большая часть этой деятельности приходится на Атлантику. Итак, мы начинали почти с нулевых значений, а сегодня снова видим весьма внушительные цифры. Разумеется, это не тот уровень активности, какой мы наблюдали во время холодной войны, но тенденция явно направлена на ее наращивание.

Э.O.: Раз уж мы заговорили о подводных лодках, не могли бы вы сделать краткий обзор российского подводного флота, в особенности в сравнении с американским. Они по-прежнему столь же сильны, как это было когда-то?

Т.Ф.: Ответ утвердительный, с учетом, разумеется, того, что они никогда не достигали уровня наших субмарин. Однако, их отставание сегодня незначительно, они снова догоняют нас. Речь идет о двух основных направлениях. Прежде всего, ‘nj «бумеры» или ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПК СН). Мы можем позволить себе мощный надводный флот, а они – нет. Но в первую очередь их флот выполняет функцию стратегического сдерживания. Так что каждый доллар они тратят прежде всего на стратегическое сдерживание. Их наиболее успешная программа – создание РПК СН проекта 995 «Борей». Они уже имеют в составе флота три корпуса, и еще пять поступят в ближайшее время, причем западные аналитики считают эту программу весьма успешной. Большая проблема состоит в том, что они загружают на эти лодки твердотопливные ракеты. В памятном прошлом было время, когда почти каждая ракетная стрельба заканчивалась неудачей. Теперь же они имеют 50-процентную успешность, и очень этим гордятся. Речь идет о баллистических ракетах «Булава». Факт в том, что их корабли снова выходят в море с баллистическими ракетами на борту. Русские с гордостью заявляют, что в случае необходимости они могут выполнять стрельбу баллистическими ракетами прямо с пирса. Через некоторое время у них будет уже восемь таких подводных ракетоносцев.

Кроме того, у них есть весьма поражающие своими возможностями новые многоцелевые атомные подводные лодки. Они довольно большие, оснащены большим количеством новейших систем вооружений и, по общему мнению, весьма малошумные. Похоже, что такая лодка очень близка по параметрам к нашим субмаринам класса «Вирджиния», хотя и не вполне соответствует им. Это серьезное оружие, но проблема в том, что они настолько сложны по российским меркам, что русские испытывают трудности с вводом их в эксплуатацию наряду с семью новыми противолодочными кораблями класса «Североморск». Я думаю, они будут продвигаться вперед, но очень медленно, и это будет похоже на сборку автомобилей по специальному заказу. Они построят их, но речь не идет в данном случае о серии на сборочной линии. Им пока слишком трудно поставить эти проекты на конвейер. Впрочем, это будут хорошие корабли, когда войдут в строй. Кроме того, русские теперь говорят о следующем классе атомных многоцелевых подводных лодок с гиперзвуковыми крылатыми ракетами и другим более совершенным оборудованием. Так или иначе, я могу подвести итог: со строительством подводных лодок в России дело обстоит гораздо лучше, чем с масштабной программой создания надводных кораблей. Они сфокусированы именно на подводном флоте, здесь задействованы их основные таланты, а также основные средства, и так было еще во время холодной войны. Такая же обстановка сохраняется и сегодня.

Э.O.: Давайте немного сменим угол зрения и обратимся к более масштабной картине. Поговорим о военно-морской мощи в целом. Справедливо ли было бы назвать сегодня Россию морской державой? Большинство людей скорее назвали бы ее сухопутной. Как это соотносится с современной российской политикой национальной безопасности?

Т.Ф.: Это верно, Россия главным образом является сухопутной державой. Однако, эта сухопутная держава знает, как использовать военно-морскую мощь — избирательно и продуманно. Я не готов зайти столь далеко, чтобы назвать ее морской державой, поскольку она не обладает достаточно мощным надводным флотом для обеспечения превосходства на море, хотя у Путина есть адмиралы, которые говорят ему о необходимости создания такого флота. Тем не менее, командующий нашим 6-м флотом, проанализировав военно-морскую мощь потенциального противника, не побоялся признать, что хотя Россия и не обладает силами, достаточными для превосходства на море, ее флот нельзя  назвать слабым. Они могут сделать гораздо больше, чем просто расквасить нам нос, если мы решимся воевать с ними в Черном море, на Балтике и, конечно, в Арктике. Они способны нанести нам существенный урон. У них пока нет моряков, флотоводцев, традиций, адмирала Горшкова, чтобы противостоять нам в Атлантике или на Тихом океане. Но защитить своё побережье у них вполне хватит сил и мощи.