Нужно ли Кремлю финансировать кампанию против американской сланцевой индустрии?

Недавний доклад Национального совета по разведке США, в котором утверждается о вмешательстве России в президентские выборы в ноябре прошлого года, спровоцировал новый шквал антироссийской риторики в средствах массовой информации. На этот раз речь идет об активном участии России в борьбе против фрекинга, или технологии гидроразрыва пласта, лежащей в основе американской сланцевой  революции. Некоторые авторы полагают, что это не более чем «пропагандистские акции», однако другие утверждают, что Кремль на самом деле оказывает прямую финансовую поддержку анти-фрекинговым группам активистов в США, не приводя, впрочем, никаких доказательств в пользу своих утверждений.

Почвой для всех этих сообщений СМИ стала та часть доклада разведслужб, в которой его авторы обсуждают планы RT, который принято считать главным рупором Кремля за рубежом. Они цитируют многочисленные репортажи RT, делая на их основе вывод о том, что канал стремится к разжиганию недовольства в США и пытается оказывать влияние на внутриполитическую ситуацию в стране.

В докладе разведслужб анти-фрекинговая риторика была названа одним из основных элементов пропагандисткой программы RT, причем его авторы полагают, что за ней стоит обеспокоенность России в связи с растущим влиянием сланцевой нефти и  газа на международных рынках, которые могу создать «потенциальные вызовы Газпрому в получении доходрв». Среди журналистов отличился автор одной из статей Дрю Джонсон, который зашел еще дальше, увидев в этом доказательства того, что Путин непосредственно финансирует деятельность активистов движения против технологии разрыва пласта в США, пытаясь тем самым подорвать энергетическую независимость Америки.

Разумеется, достаточно обычного здравого смысла, чтобы понять, почему Россия, мягко говоря, не заинтересована, в сланцевой революции: она привела к снижению цен, сократив доходы российского бюджета от экспорта нефти на миллиарды долларов. Таким образом, предположение о том, что Кремль материально заинтересован в подрыве популярности технологии разрыва пласта в США, в том числе путем разжигания протестной активности, представляется вполне логичным. Однако, имеются несколько вопросов, которые могли бы вызвать определенные сомнения в существовании реальной «российской угрозы» американской сланцевой индустрии.

Прежде всего, следует спросить, каким образом рост добычи сланцевой нефти и газа в США отразился непосредственно на России. В отличие от Саудовской Аравии, чей министр нефти отпускал снисходительные замечания по поводу будущего сланцевой отрасли в США, Россия вообще не экспортирует свои ископаемые виды топлива в Америку. Следовательно, у Москвы не может быть явных и прямых причин для поддержки анти-фрекинговых кампаний.

Во-вторых, разве на Россию пришелся наиболее тяжелый удар от обвала нефтяных цен? Разумеется, нет: общеизвестно, что это была Венесуэла. Более того, российская энергетическая индустрия оказалась весьма устойчивой и жизнеспособной, в отличие от огромного количества американских сланцевых компаний, просто в силу своих масштабов и государственной поддержки. Можно даже сказать, что на самом деле на энергетический сектор США пришелся более жестокий удар от резкого спада цен, чем на российскую энергетику. Таким образом, у России нет никаких оснований таить обиду на американские  сланцевые компании, особенно учитывая тот факт, что они были далеко не одиноки в наращивании темпов добычи до рекордных уровней, которое и  стало причиной падения цен.

В-третьих, угрозу, которую американский газ может представлять для рентабельности Газпрома, никак не назовешь прямой и непосредственной. Газ экспортируется либо по газопроводам, либо в виде СПГ. Трубопроводная сеть Газпрома на территории России и Европы обеспечивает его стабильное положение на региональных рынках. Американским экспортерам потребовались бы долгие годы усилий и огромные инвестиции, чтобы поколебать положение российского гиганта за счет конкурентных цен и выгодных условий поставки своего газа.

В-четвертых, для чего России стремиться к подрыву энергетической независимости Америки? Эту независимость скорее можно было бы считать приятной новостью для Москвы, поскольку, чем больше нефти и газа потребляется на внутреннем рынке США, тем меньше остается для экспорта. Так, в 2015 году импорт составил 24 процента от общего объема потребления нефти и нефтепродуктов, что стало, согласно данным Управления информации по энергетике США, самым низким показателем с 1970 года, но все равно это довольно много. Поскольку энергетическая независимость является приоритетом для администрации Трампа, удовлетворение внутреннего спроса за счет местных ресурсов будет, по всей вероятности, считаться более важной задачей, чем завоевание зарубежных рынков, которое потенциально могло бы угрожать России.

И, наконец, как бы активно российская пропаганда ни поддерживала анти-фрекинговые настроения в американском обществе, их рост связан отнюдь не с усилиями RT. Протесты против технологии разрыва пласта вызваны экологической обеспокоенностью людей, в частности, в связи с ростом сейсмической активности в таких районах США, как Оклахома, после начала сланцевой революции. Именно поэтому активисты-экологи выступают сейчас за общее сокращение добычи ископаемых углеводородов в Америке.