На фоне возбужденных разговоров о возможном нападении России на страны Балтии, ее медленное, но неуклонное возвращение в качестве одного из влиятельных игроков на Балканах почти не привлекает внимания. Если кто-нибудь из западных лидеров и пришел в панику по поводу избрания пророссийских президентов в Болгарии и Молдове, они пока об этом не заявляли.
Помимо событий в Болгарии и Молдове Кремль проявляет активность и в других странах региона. Россия укрепляет свои связи с националистической Сербией, открыто поддерживая боснийских сербов в их борьбе за расширение независимости или полное отделение от Боснии, подбадривает косовских сербов добиваться того же от Косово, а также, оказывая поддержку оппозиции в Черногории, держит эту страну в состоянии кипения.
Если сегодня кажется, что Россия решительно настроена вернуться на Балканы, это объясняется тем, что она не привыкла быть вытесненной из этого региона. На протяжении столетий Россия воспринимала Балканы как свою естественную сферу влияния, во всяком случае со времен царствования Петра Первого, который взял Черногорию под свое крыло.
Впрочем, более важное историческое событие произошло несколько позже, в 1774 году, когда Екатерина Великая вынудила Османскую Империю подписать Кючук-Кайнарджийский договор, который наделял Россию туманно сформулированными правами «представлять» христианские народы Балкан.
Это эпохальное событие фактически узаконило официальную роль России как покровителя и защитника православных христиан на Балканах, которую как сама Россия, так и православные народы с тех пор всегда воспринимали вполне серьезно.
Так, например, собор Александра Невского в Софии, воздвигнутый в честь русских воинов, освободивших Болгарию от осман в 1870-х годах, является единственным видимым мемориалом, символизирующим множество нитей, связывающих народы Болгарии и России.
После создания болгарского государства Россия имела там решающее влияние. Когда первый князь Болгарии Александр Баттенберг выказал недопустимое стремление к независимости от России, его просто вынудили отречься от престола и покинуть страну в 1886 году.
Позже, в 1900-х годах, после того как революция в Белграде свергла проавстрийскую династию, российские интересы сместились на север, к Сербии, которая оказалась в целом даже более «сыновней», чем Болгария. Болгары впоследствии показали себя не столь послушными, как можно был надеяться. Что же касается Черногории, она была фактически сателлитом России, поскольку черногорские князья жили на российские пенсии.
После первой мировой войны, которая, как хорошо известно, началась с российской интервенции в поддержку Сербии, Россия впервые с 18 века была отрезана от Балкан, поскольку балканские монархии с ужасом восприняли социалистическую революцию.
Вторая мировая война с российской точки зрения восстановила естественный порядок, когда послушные Москве партии возглавили весь регион, за исключением Греции, и позже Югославии.
Именно память о многолетнем доминировании может служить объяснением, почему Россия с такой обидой воспринимает тот факт, что ей снова пришлось уйти с Балкан после распада Советского Союза.
Разумеется, существует огромная разница между своего рода империей, которую кое-кто в Кремле мечтает восстановить на Балканах сегодня, и ситуацией, имевшей место в период между 1945 и 1991 годом. В эти годы Советская держава охватывала почти весь балканский регион и опиралась на неоспоримую грубую силу. Сегодня российское влияние ограничено некоторыми районами Балкан и опирается главным образом на поддержку народа, с небольшой примесью экономики, главным образом энергетики.
Греция, несмотря на все православное единство, никогда не представляла особого интереса для России, и греческие коммунисты испытали это на себе, когда Сталин прекратил помогать им в конце сороковых годов.
Православная Румыния является еще одной закрытой для России зоной. Даже в коммунистическую эпоху румыны со своей остро ощущаемой латинской идентичностью были недовольны и вели себя отчужденно.
Хорватия, Албания и контролируемая правительством часть Косово также являются зонами, где у России нет никаких надежд приобрести реальное влияние, не говоря уж о доминировании. Идет ли речь о католиках или мусульманах, вновь обретенная российская православная идентичность ни в коей мере их не привлекает.
Итак, потенциальными сферами российской активности являются Болгария, Сербия, Черногория, сербская часть Боснии и, возможно, Македония. В этих странах, особенно в Сербии, упоминание о России как о враге является неестественным, идет вразрез с национальным духом и задевает глубокие чувства этнической и религиозной солидарности.
Однако, несмотря на все это, российское проникновение даже в эти страны может быть лишь весьма ограниченным. Болгария уже находится в составе Европейского союза, а Сербия стремится в него вступить, и в конце концов разум, скорее всего, одержит победу над сердцем.
Даже в Черногории, этой мелкой рыбке рядом с российским китом, пророссийская оппозиция, похоже, не в состоянии вытеснить доминирующую прозападную элиту, которая решительно настроена на вступление страны в ЕС и НАТО.
Боснийские сербы, во всяком случае их лидеры, полностью отдали себя в руки Кремля, однако, пока неизвестно, чего на самом деле стоит этот альянс.
Один из уроков истории заключается в том, что Россия, гигантская страна с разнообразными интересами, не всегда была до конца предана своим потенциальным балканским клиентам.
В 1914 году она вступилась за Сербию. Однако, несколько ранее, во время «кризиса аннексии» вокруг Боснии в 1908-м, когда Сербия выступила против Австрии, рассчитывая на то, что Россия ввяжется в войну, ее надежды не оправдались.
Боснийским сербам еще предстоит выяснить, будет ли Россия стоять за них до конца, если дело дойдет до серьезного конфликта с босняками или их западными союзниками.
Что же касается самого Запада, ему тоже предстоит понять, что его влияние в регионе ограничено, и уже не столь сильно, как десять лет назад.
Легко выдвигать катастрофические прогнозы, но возможно, это иногда полезно. Слишком долго западная власть на Балканах опиралась на тот факт, что альтернативы просто не существовало. Возможно, в этом были позитивные стороны, но такое положение подталкивало к самоуспокоенности, небрежности, лености мышления и опоре на диктат.
Если Западу придется соперничать за влияние на Балканах, а не принимать свое доминирование как данность, он вынужден будет активизировать свои действия, искать расположения народов и взаимодействовать с ними.
Разумеется, слишком жесткая конкуренция на Балканах была бы катастрофой для региона. Но если бы она стала несколько более активной, чем до сих пор, возможно, это было бы совсем неплохо.
Автор, Маркус Таннер – редактор интернет-издания Balkan Insight
На самом деле она туда не заходила.