Масштабы и пределы российского влияния в Юго-Восточной Европе

Влияние России на Балканах является довольно значительным и хорошо заметным. Как до вспышки украинского кризиса, так и после, оно отражается на обстановке в регионе во множестве различных аспектов. Растущая военная мощь Москвы имеет далеко идущие последствия для системы обеспечения безопасности НАТО и отдельных членов альянса, расположенных на побережье Черного моря.

Российские нефтегазовые компании, такие как «Газпром», «Газпром Нефть» и «Лукойл», все еще играют огромную роль на местных энергетических рынках, несмотря на сопротивление, которое они здесь встречают, и совершенствование законодательства Европейского Союза, направленного на поощрение конкуренции и диверсификацию поставок энергоносителей. Культ Владимира Путина и прославление возрождения авторитета России на мировой арене являются постоянной темой в средствах массовой информации.

Воодушевленная достижениями, Россия не прекращает расширять свое влияние, оказывая давление на Европу и Америку, двух гарантов порядка и безопасности в регионе. Конкуренция между ними является весьма интенсивной и охватывает как страны Юго-Восточной Европы, так и мировую политическую арену. Несмотря на некоторые надежды на разрядку или даже «большую сделку» с Россией, рекламируемую политиками по обе стороны Атлантики, нынешнему соперничеству пока не видно конца.

И все же, несмотря на вышесказанное, важно избегать поверхностного мышления, необходимо видеть российскую угрозу в перспективе, осознавать ее пределы и не преувеличивать опасность.

Прежде всего, следует понимать, что речь не идет о возвращении к холодной войне. В Юго-Восточной Европе нет блоков или альянсов, противостоящих друг другу, и это является кардинальным отличием от недавнего прошлого. Более того, у России нет ни постоянных союзников, ни последовательной идеологии, которую она стремилась бы распространять и утверждать. Кроме того, на сегодняшний день Россия просто не в состоянии сформировать на территории Балкан какую-либо интеграционную структуру, например, за счет расширения зарождающегося Евразийского экономического союза (ЕАЭС), приняв в него в качестве стран-членов Сербию, Республику Сербскую, Македонию или еще какие-то страны.

Даже ближайшие друзья Москвы в регионе склонны в экономическом отношении тяготеть к Европейскому Союзу, и по-прежнему стремятся сформировать благоприятные отношения с НАТО и США. Россия, в свою очередь, совершенствует свое мастерство в области дезинтеграции, не пытаясь непременно установить в конечном итоге свою гегемонию. Любые более амбициозные планы могли бы потребовать огромных издержек, а кроме того для Москвы они были бы нецелесообразными с точки зрения рентабельности инвестиций.

Во-вторых, хотя некоторые сходства и параллели явно имеют место, мы сегодня не являемся свидетелями реализации сценария «назад в будущее», то есть своего рода возврата в эпоху «Большой Игры». Еще в девятнадцатом и начале двадцатого столетия Россия обладала гораздо большим влиянием на балканские события по сравнению с сегодняшним днем, благодаря своим регулярным военным вмешательствам и самой структуре Венской системы международных отношений (Системы Европейского концерта), сложившейся после Наполеоновских войн. Однако, тогда Россия ни в коей мере не являлась важным экономическим фактором.

В наши дни, напротив, российские энергетические компании и различные финансовые инвестиции в регионе представляют собой значительно более эффективный инструмент. Будь то газопровод «Южный поток» или санкции против Турции в 2015 году, экономика играет центральную роль в отношениях между Россией и Юго-Восточной Европой. Особого внимания заслуживает более широких контекст: беспрецедентная степень взаимозависимости и проницаемость границ в Европе после 1989 года. Более тесные связи между народами, финансовыми институтами, компаниями, правительственными структурами, средствами массовой информации, и т.д., наряду с наличием «всемирной паутины», усиливают способность России влиять на события и являются главными факторами распространения ее «мягкой силы», что бы ни имелось в виду под этими словами.

Разумеется, глобализация не является исключительно современным феноменом, и в девятнадцатом веке имели место некоторые прецеденты. Однако, если бы сегодня чудесным образом были воскрешены российские императоры Александр II или Николай I, не факт, что они вообще смогли бы узнать мир, в котором мы живем.

На Балканах Россия не добивается создания нового политического порядка или некой империи, формальной или неформальной. Ее цель – подорвать и разрушить существующие институты и правила, установленные Западом. Важно также подчеркнуть тот факт, что Россия действует не в одиночку. У нее всегда были добровольные помощники и попутчики. Они сотрудничают с Россией для продвижения своих собственных политических или экономических интересов, постоянно находясь в поиске внешних сторонников. Примечательно, что некоторые из нынешних сторонников и партнеров России в недалеком прошлом считались прозападными политиками. Среди них следует назвать, прежде всего, Милорада Додика из Республики Сербской, турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, Николу Груевского из Македонии. При этом другие балканские лидеры совершили противоположный маневр, отдалившись от России, чтобы более глубоко сблизиться с Западом, как в случае с Мило Джукановичем из Черногории. Политика России, возможно, является оппортунистической, но суть заключается в том, что по другую сторону имеется огромное количество ловкачей и политических авантюристов. Безусловно, это облегчает задачи Москвы по утверждению своего влияния в регионе.

Зона влияния России в Юго-Восточной Европе, которая резко расширилась в начале 2000-х годов, стала более заметной лишь в последнее время из-за конфронтационного поворота в отношениях между Москвой и Западом. Это объясняется многими факторами: стремлением путинского режима к укреплению внутренней легитимности на фоне застойной экономики и сокращения общественного доверия к «системе», необходимостью отстаивать российские интересы в нарождающемся многополярном мире, полном неопределенностей, интервенционистскими настроениями в Соединенных Штатах Америки и хроническим недомоганием Европейского Союза.

В силу механизмов силовой политики, как утверждают ученые реалистической школы, либо в силу динамики внутренних факторов, как, возможно, полагают либералы, Россия готова бросить вызов Америке и ее союзникам. Она хочет определять международную повестку дня, а не подчиняться ей. Внешнеполитическое мышление Путина и его ближайшего окружения формируют страхи перед западными планами разжигания «цветных революций» по типу «Майдана» на территории России.

Несмотря на все вышеупомянутое, не следует считать, что Кремль держит в своих руках все нити в этой игре. По всей Европе политические и гражданские лидеры, правительства и деловые круги являются более чем просто добровольными союзниками Москвы. Заручившись ее поддержкой, они пытаются достичь своих разнообразных целей, балансируя в столкновении с внешними угрозами, максимизируя позитивные результаты и перераспределяя добытые «трофеи», требуя уступок со стороны Запада, обходя и переигрывая внутренних соперников и яростных критиков. Этот стиль поведения не является уникальной особенностью Юго-Восточной Европы, где исторические связи с Россией, по всеобщему признанию, играют определенную роль. Он, несомненно, имеет своих адептов и поклонников во многих других уголках континента, включая Венгрию, Чехию, Италию, Австрию, и, не в последнюю очередь, Германию. Независимо от политической погоды, всегда найдутся игроки, стремящиеся влиять на Россию или вести с ней бизнес.

Является ли Европейский Союз державой-соперницей, которую Россия оказалась в состоянии разрушить, начиная с наиболее уязвимых стран-членов на юго-востоке? Возможно, это и не так. Во-первых, несмотря на распространенное мнение во многих столицах, у Кремля, похоже, нет никакой четкой и последовательной модели, которую он стремился бы распространить за пределами постсоветского пространства. Ни «управляемая демократия», ни «суверенная демократия» первых двух президентских сроков Путина, ни восхваление России как уникальной цивилизации, выступающей против глобального либерализма, не выполняют надлежащим образом своих функций, несмотря на тот факт, что у этих идей много сторонников по всему Европейскому Союзу. От Белграда до Анкары, от Софии до Будапешта, недееспособность демократии, узурпация власти и скатывание к авторитарной политике – это, в общем-то, доморощенные болезни, а вовсе не результаты зловещего московского заговора.

Поскольку «путинизация» представляет собой угрозу, не следует жалеть времени на то, чтобы разобраться, кто же является истинными «путинизаторами». Еще более важно понимать, что у России, по всей видимости, нет ни экономических ресурсов для дорогостоящих идеологических крестовых походов, ни стремления добиться банкротства дружественных режимов. История Балкан подтверждает эти соображения. Европейский Союз, хотя сегодня он страдает от депрессии, проходя череду экзистенциальных кризисов, все еще обладает привлекательностью, благодаря своему рынку, значительным финансовым трансфертам, и, в несколько меньшей степени, силе идей общеевропейского единства.

Таким образом, вот к чему сводится соперничество между оппортунистом, обладающим четким набором целей, но лишенным средств их достижения, и окончательно дезориентированным Западом, обладающим мощными активами, но не имеющим единого мнения о том, как их использовать. Это относится как к Европейскому Союзу, члены которого постоянно испытывают трудности при достижении единых позиций в отношении России, и к Соединенным Штатам Америки, где точный баланс между политикой сдерживания и взаимодействия продолжает оставаться предметом горячих споров.

Тем временем, Юго-Восточная Европа продолжает лавировать в «темных водах» этого нового соперничества. По большей части страны региона будут «прыгать на подножку» западного поезда, но при этом хеджировать свои ставки и оставлять себе простор для маневра. Со стороны Путина было бы глупо просто стоять в стороне и не воспользоваться такими возможностями. Но, как говорится, для танго нужны двое.