Автор рубрики Trans-Pacific View на страницах японского издания The Diplomat журналист Мерси Куо регулярно интервьюирует экспертов, действующих политиков и стратегов из разных стран мира, чтобы узнать их мнение о политике Соединенных Штатов в Азии. На этот раз вниманию читателей предлагается разговор с доктором Сарой Киршбергер – руководителем Центра стратегии и безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона в Институте политики безопасности Кильского университета в Германии и старшим научным сотрудником факультета восточно-азиатских исследований университета в Бохуме.
Что вы можете рассказать о предыстории и последствиях введенного Соединенными Штатами и Евросоюзом эмбарго на поставки вооружений в Китай?
Это эмбарго было введено после того, как в июне 1989 года правительство Китая отдало приказ о применении военных мер против невооруженных участников акций протеста. Оно остается в силе до сих пор, несмотря на протесты Китая по поводу его «несправедливости» и периодические попытки лоббирования со стороны военно-промышленных комплексов европейских стран, направленные на смягчение введенных ограничений. В то время как эмбарго США является для американских компаний юридически обязательным, Евросоюз оставляет конкретные вопросы реализации решения в компетенции каждой из стран-членов, что приводит к различиям в его интерпретации. В Европе мало что известно об этих противоречиях и их последствиях, и странам Европейского Союза стоило бы гармонизировать свои подходы.
Упомянутое эмбарго помешало осуществлению нескольких китайских проектов в сфере закупки военной техники, которые были построены вокруг западных компонентов, внезапно ставших недоступными, например, американских газовых турбин для надводных военно-морских судов. Это вынудило Китай реконструировать старые импортированные системы и начать развитие отечественной индустрии вооружений с относительно отсталой и слабой основы. Кроме того, в то время как большинство современных производителей оружия сегодня участвуют в транснациональном сотрудничестве, выбор Китая остается весьма ограниченным. Именно это сделало Россию, и в некоторой степени Украину, его естественными партнерами в области передачи военных технологий, которые Китай пока не в состоянии разрабатывать самостоятельно.
Какую выгоду сумел извлечь Китай из разрыва связей между военно-промышленными комплексами России и Украины после крымского кризиса?
После распада Советского Союза, Украина унаследовала объекты производства стратегических вооружений, специализирующиеся, например, на компонентах тяжелых ракет и транспортных самолетах, реактивных двигателях, газовых турбинах для военно-морских судов и бронетехнике. Украина и Россия, получив независимость, вступили в почти симбиотические отношения в области производства вооружений, при этом Россия взяла в аренду военно-морскую базу в Севастополе, а также учебный комплекс для летчиков палубной авиации «Нитка», расположенный в Крыму. Распад этих тесных связей между Россией и Украиной в 2014 году привел к весьма разрушительным последствиям. Обе страны одновременно потеряли своих самых главных поставщиков и крупнейшие рынки сбыта. Избыточные производственные мощности в России и Украине оказали давление на оставшиеся без доходов отрасли индустрии и вынудили их срочно искать новых клиентов. Вполне естественно, что первым, кто извлек из этого выгоду, оказался Китай.
Кроме того, переориентации, как России, так и Украины, на китайский рынок способствуют и политические предпосылки. Западные санкции делают Китай важным политическим и экономическим противовесом, который позволяет России легче пережить их негативное воздействие, в то время как Украина стремится обеспечить себе внешнюю поддержку против возможных дальнейших агрессивных действий Москвы. Поскольку вступление Украины в НАТО или Евросоюз в обозримом будущем является крайне маловероятным, а также учитывая продолжающуюся российскую агрессию, поддержка Китая потенциально является весьма ценным рычагом влияния для Украины.
Учитывая, что целью Китая является формирование вооруженных сил мирового класса, как подтвердил недавно прошедший XIX съезд Коммунистической партии КНР, какова роль Китая в транснациональном рынке производства вооружений?
Китай превратился в третьего по величине экспортера вооружений в мире, после США и России. Что касается аспекта качества, произошел переход от низкотехнологичных видов вооружений, продаваемых обычно в бедные развивающиеся страны, к экспорту относительно сложных систем, таких как военно-морские суда и истребители, в страны со средним уровнем дохода. Так, недавно Китай выиграл у западных конкурентов тендеры на контракты в Алжире, Пакистане и Таиланде. Поскольку качество китайского оружия неуклонно повышается, а также учитывая привлекательную ценовую политику и стратегию финансирования, можно ожидать, что в ближайшем будущем Китай получит еще большую долю рынка, особенно в тех странах, которые закупают вооружения в России и которые участвуют в осуществлении китайской инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Проект ОПОП связывает стратегически совместимые проекты в области развития инфраструктуры, производства энергии, а также военных закупок в единые пакеты с весьма привлекательными финансовыми условиями, что может способствовать реализации крупных и дорогостоящих проектов. Прочные торговые связи в области вооружений со странами, расположенными вдоль торговых маршрутов ОПОП, могут значительно укрепить международные позиции Китая, создать ему прочную репутацию и обеспечить широкий доступ к ресурсам. Другими словами, Китай может получить все необходимые условия для глобального военного присутствия.
Каким образом передача ключевых современных военных технологий влияет на международную политику безопасности?
Ключевые технологии оказывают огромное влияние на уровень боеспособности вооруженных сил, поскольку они обеспечивают важнейшую функцию, которая в противном случае была бы недоступна. Эту мысль можно проиллюстрировать следующим примером: Китай получил от Украины решающую помощь при разработке своей первой отечественной радарной системы с фазированной решеткой, которая стала краеугольным камнем китайского эквивалента американской системы противоракетной обороны «Иджис». Это стало важным шагом в направлении сетецентрических операций и предпосылкой к нынешней военно-морской экспансии Китая, поскольку защита ударной группы авианосца требует наличия такого потенциала.
Кроме того, существуют также гражданские технологии двойного назначения, которые позволяют выполнять важнейшие военные функции. Китай добился передачи технологий от западных стран в нескольких подобных сферах, включая специализированное оборудование, которое необходимо для подготовки подводных операций. Что же касается космических технологий, спутниковые группировки и станции загрузки данных являются ключевым фактором для раннего предупреждения, навигации, наблюдения и наведения на цель. Часто правительствам и компаниям трудно предвидеть непреднамеренные последствия, которые может иметь в будущем передача технологий двойного назначения. Безусловно, это область, которая заслуживает значительно более пристального внимания, чем ей уделяется в настоящее время.
Каково влияние описанного вами военно-промышленного треугольника на интересы безопасности Соединенных Штатов?
Западные санкции против России и Китая, несмотря на их необходимость, имеют и неприятный побочный эффект, выражающийся в том, что они вынуждают обе страны объединять усилия, которые приводят к синергическим последствиям. Мы видим растущее сотрудничество в области производства вооружений и добычи сырья, политическое взаимодействие на международной арене и даже разработку аналогичных «гибридных» стратегий, направленных против западного военного превосходства. Китайско-российские военные учения сейчас регулярно проходят даже в водах НАТО. Хотя их альянс – скорее всего, брак по расчету, а не настоящая любовь, это сотрудничество, особенно если рассматривать его в контексте реализации инициативы ОПОП, в случае дальнейшего углубления может превратиться для Соединенных Штатов в стратегическую проблему.
