Источник перевод molten
17.10.2010
На протяжении более сорока лет социологи исследовали аспекты бедности, которые в культурном плане, как правило, придерживаются тезиса лорда Волдеморта: То, Что Нельзя Называть По Имени.
Это умалчивание стало наследием вспыхнувших дебатов после введения понятия «культура бедности» помощником министра труда в администрации Джонсона (президента США; прим. mixednews.ru) Даниэлем Патриком Мойниханом. Хотя сам Мойнхан не придумал это понятие (его придумал антрополог Оскар Льюис), его описание чёрной городской семьи из книги «Клубок паталогии», с одинокой женщиной и зависимостью от системы социального обеспечения рассматривается как приписывание чёрнокожим людям моральных недостатков, которые они сами поддерживают, и таким образом обвинение их в собственных бедах.
Анализ Мойнихана никогда терял свою привлекательность для консервативных мыслителей, чьи аргументы наконец были услышаны, когда президент Клинтон в 1996 году подписал «конец социального обеспечения, каким мы его знали». Но в подавляющем большинстве в либеральных рядах академических социологов и антропологов слово «культура» стала неразорвавшейся гранатой, и идея того, что привычки и поведение людей приводят их к бедности, старательно избегалась.
Сейчас, после десятилетий молчания, эти учёные открыто говорят сами-знаете-о-чём, признавая, что культура и постоянная бедность спутались между собой.
«Мы наконец достигли стадии, когда люди не бояться быть политически некорректными», говорит Дуглас Месси, социолог из Принстона, который утверждает что Мойнхан был несправедливо оклеветан.
Старые дебаты сформировали новые. В прошлом месяце Принстон и Институт Брукингса выпустили сборник работ о родителях, не состоящих в браке, тему, как там замечается, которая стала закрытой после доклада Мойнхана. На последней ежегодной встрече Американской социологической ассоциации участники обсудили возрождение гуманитарного образования в культуре. Также прошлой весной в Вашингтоне учёные приняли участие в конгрессиональном брифинге по культуре и бедности, приуроченном к специальному выпуску «Анналов», журнала Американской академии политических и социальных наук.
«Культура возвратила исследования бедности в актуальную повестку дня», говорится во введении, признавая, что исследования вообще не стоило прекращать.
Тема вызвала интерес на Капитолийском холме, потому как большая часть исследований пересекается с политическими дебатами. Видение культурных корней бедности «играет важную роль в формировании того, как законодатели будут решать вопросы, связанные с бедностью», отметил на брифинге калифорнийский демократ и представитель (Конгресса) Линн Вулси.
Всплеск академических изысканий вызван также подскочившим процентом американцев, живущих в бедности, который достиг 15-летнего пика: один человек из семи, или 44 миллиона.
С помощью этих исследований появились новые аспекты определения культуры (бедности), но все они отличаются от модели 60-ых годов: Сегодня социологи отвергают понятие монолитной и неизменной культуры бедности. И они приписывают разрушительное и антисоциальное поведение не характеру, присущему (тем, кто живёт в бедности, в основном чёрное население; прим. mixednews), а устойчивому расизму и изоляции.
Для Роберта Дж. Сэмпсона, социолога Гарвардского университета, культура лучше всего понимается как «общее понимание».
«Я изучаю неравенство, и доминирующее восприятие структуры бедности», сказал он. Но также добавил, что причина скатывания в «ловушку нищеты» также связана с общим восприятием того, как люди в определённом сообществе думают и действуют. Когда люди видят граффити и мусор, считают ли они это нормальным, или думают что это не порядок? Уважают ли они закон или обладают высоким уровнем «морального цинизма», и полагают что «законы придуманы, чтобы их нарушать»?
В рамках большого проекта исследований в Чикаго, профессор Семпсон этим летом исследовал множество жилых районов, разбрасывал письма с адресом и печатью, и смотрел, как люди будут реагировать на явно потерянное письмо, и отправят ли его по адресу, что являлось бы знаком того, что забота о других присуща любому сообществу.
В некоторых районах вроде Гранд Булевар, почти никто не отправил потерянные конверты; в других исследователи получили обратно более половины «потерянных» конвертов. Уровнем доходов не обязательно объясняется эта разница, говорит профессор Семпсон, скорее разница в культурных нормах живущих там сообществ, в уровне морального цинизма и царящего беспорядка.
Общее восприятие в каком-то конкретном районе, оно растёт или неизменно? Стоит ли улучшать работу по прогнозированию будущего отдельных сообществ, вместо улучшения текущего уровня бедности, спрашивает он.
Вильям Джулиус Уилсон, чья новаторская работа напрямую касается жизни в гетто, и сосредотачивается на экономических объяснениях существующей бедности, определяет культуру, как способ «развивать понимание людей в сообществе, касательно того, как устроен мир и принимать решения на основе этого понимания».
Для некоторых молодых чернокожих мужчин, говорит социолог Гарвардского университета профессор Уилсон, мир устроен следующим образом: «Если ты не развиваешь жёсткую манеру поведения, то не выживешь. Если можешь достать оружие — доставай. Если начинается заварушка — используй его».
Стремясь забрать себе тему исследований у экономистов назад, социологи отважились окунуться в самые бедные районы, чтобы глубже понять отношение жителей. Их результаты оспаривают некоторые общие предположения, вроде того, что бедные матери остаются в одиночестве, потому что не ценят брак.
Например в Филадельфии матери с низким доходом рассказали социологам Кетрин Эдин и Марии Кефалас о том, что они считают брак чрезвычайно важным, даже священным, но сильно сомневаются в том, что их спутники являются подходящими для брака. Их выводы побудили некоторых законодателей и экспертов в области бедности заключить, что программы, которые содействуют браку без изменения экономических и социальных условий, вряд ли сработают.
Социолог из Чикагского университета и редактор специального выпуска «Анналов» Марио Луис Смолл, попытался выяснить, почему одни матери Нью-Йорка развивают сеть поддержки детских садов, а другие нет. Как он объяснил в своей книге «Непредвиденные прибыли», ответ не зависит от дохода или этнической принадлежности, он скорее зависит от правил детских учреждений. Центры, где часто проходили выезды, где организовывались ассоциации родителей и т.д., создавали более благоприятные условия для контакта родителей друг с другом.
Молодые учёные, такие как 35-летний профессор Смолл, объясняют такой подъём предположений в рамках культуры (бедности) тем, что «новые учёные не имеют большого багажа для таких дебатов».
Такие учёные, как 74-летний профессор Уилсон, гораздо дольше занимавшийся этой проблемой, отметил развитие более продвинутых данных и аналитических инструментов. Он сказал что был вынужден более внимательно изучать культуру (бедности) после публикации в 1994 году скандальной книги Чарльза Мюррея и Ричарда Хернштейна «The Bell Curve», где афро-американцам приписывается более низкий IQ, что обусловлено генетически.
Авторы заявляли что взяли в расчёт среднюю семью, говорит профессор Уилсон, но «они не учли кумулятивные эффекты жизни в бедности и расовой сегрегации».
Он также добавил, «Я понял что нам необходимы всеобъемлющие измерения среды, что надо учесть структурные и культурные силы».
Он упомянул исследование профессора Семпсона, в результате которого выяснилось, что районы, где насилие ограничивает социализацию за пределами семьи, и где родители не учили в колледже речевую способность, снижение IQ оценивается на 6 пунктов, что эквивалентно пропуску одного года школы.
Перемены за пределами кампусов упростили дебаты о культурных корнях, нежели это было в 60-ых. Развод, гражданский брак, или матери-одиночки теперь повсеместное явление. В то же время известные афро-американцы начали говорить на эту тему. В 2004 году комик Билл Косби стал героем всех заголовков, когда раскритиковал бедных чернокожих за «не воспитание» и то, что они бросают школу. Президент Обама, которого бросил отец, не раз говорил об «ответственном отцовстве».
Консерваторы также заслуживают высокой оценки, говорит сотрудник консервативного Института Манхэттена Кей Химовиц, за то, что они постоянно уделяют внимание семейным ценностям и браку даже тогда, когда культурные ценности не берутся в расчёт.
Тем не менее сохраняются опасения по поводу обвинения жертв. Законодатели и общество всё ещё имеют склонность рассматривать бедность через одну из двух противоположных линз, сказал Мишель Ламон, ещё один издатель спецвыпуска «Анналов»: «Бедны ли бедные потому, что ленивые, или потому, что являются жертвами рынка?»
Так что даже сейчас некоторые социологи стараются избегать таких слов, как «ценности» и «мораль», или отвергают идею того, что, как выразился «Анналы»: «культура групп более или менее согласована». Разбавление определения культуры, жаловалась г-жа Химовиц, низводит новую работу до «социологической банальщины».
Неясные определения или нет, но сама культура вернулась. Это породило неожиданные язвительные комментарии от конгрессмена Вулси на конгрессиональном брифинге прошлой весной: «Что за идея… Ценности, нормы, убеждения конечно играют очень важную роль в том, как люди борются с нищетой».
