Ушедший 2017 год ознаменовал столетнюю годовщину биполярной глобальной политики. Русская революция, а также «демократическое» вмешательство в международные дела, обоснованное американским президентом Вудро Вильсоном, произошли ровно век тому назад. Однако, коммунистический эксперимент завершился в 1991 году, после чего американская программа продвижения демократии, как казалось, возобладала во всем мире.
Между тем, к 2014 году подоспел новый поворот. Хотя в идеологическом отношении коммунизм, можно сказать, умер, тем не менее китайские коммунисты победили американский капитализм, уравнявшись в экономической мощи с Соединенными Штатами, как написал гарвардский политолог Грэм Аллисон. Появилась новая китайская геоэкономическая стратегия, которая была оформлена в виде инициативы президента Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» (ОПОП). Другими словами, Китай вернулся на передний план мировой истории.
Карл Маркс был прав, когда говорил, что в конечном итоге любую политику определяет экономика. По крайней мере, сегодня китайские деньги играют решающую роль как в экономическом, так и в политическом, и даже интеллектуальном аспектах. Во всяком случае, издательство Cambridge University press оказалось очень близко к признанию правомерности цензуры Китая по поводу таких деликатных тем как «инцидент на площади Тяньаньмэнь».
К 2017 году возглавляемая США глобализация уступает место на мировой арене новым евразийским и неоревизионистским державам — России и Китаю. Мировой порядок выглядит как класс без учителя, где «классовая борьба» происходит между морскими державами с одной стороны и сухопутными евразийскими державами во главе с Китаем с другой. Полей сражений в этой войне образовалось множество, начиная от Южно-китайского моря и заканчивая киберпространством. Люди боятся «ловушки Фукидида», или столкновения между восходящими новыми и слабеющими старыми сверхдержавами.
Однако, все далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. Силу всегда трудно измерить, поскольку она зависит от различных параметров. Китайские коммунисты хотят восполнить слабость своей идеологии, привлекая на помощь конфуцианское мировоззрение. Но они не вполне осознают собственные изъяны этого философского учения. В частности, оно всегда подразумевает строгую иерархию.
В азиатском и евразийском контексте этот акцент означает не больше и не меньше чем китайскую гегемонию над всеми окружающими регионами от Монголии до Малайзии. А это отталкивает ближайших соседей идеологически и существенно снижает степень привлекательности, то есть «мягкой силы» Китая.
История отношений между КНДР и Китаем наилучшим образом демонстрирует эту тенденцию. В свое время Иосиф Сталин поручил маоистскому коммунистическому Китаю осуществлять контроль, по крайней мере, тактический, над всеми азиатскими коммунистическими и рабочими движениями в ходе азиатской «холодной войны». В 1956 году прокитайские элементы в Корейской рабочей партии попытались свергнуть Ким Ир Сена, который проявил себя как слабый военачальник. Однако, тот августовский переворот потерпел крах, Ким Ир Сен выжил и начал зачищать все иностранные элементы в составе руководства Северной Кореи, и прежде всего, разумеется, китайцев.
После этого Ким стал все больше делать акцент на идеях «чучхе», то есть опоре на собственные силы. В этом одна из причин того, что китайского давления недостаточно для того, чтобы повлиять на политический курс северокорейского руководства, даже сегодня, столько лет спустя. Чем сильнее иностранное давление, тем больше Ким Чен Ын цепляется за ядерное сдерживание как гарантию выживания своего режима.
Азия всегда была гибридной и разнородной в геополитическом отношении, от Ближнего до Дальнего Востока. Китай – огромная, но монистическая держава. Соединенные Штаты расположены далеко от Евразии. Роль России как регионального центра и источника мягкой силы в этом конфронтационном контексте несколько ограничена. Однако, Россия все же способна обеспечить союзникам энергетическую и военную безопасность. Кроме того, она может служить своего рода стабилизатором в отношениях между державами, чтобы предотвратить биполяризацию и эскалацию внутриазиатских противоречий.
Чтобы играть эту роль, особенно в Азии, Москве сегодня необходимо историческое примирение с азиатскими странами, в том числе и с Японией. Уже давно пора было подписать мирный договор. Остается надеяться, что это произойдет в 2018 году, который одновременно является Годом России в Японии и Годом Японии в России.
