Похоже, что режим Трампа и Пекин движутся к заключению некоторого компромисса относительно важных экономических, финансовых и торговых разногласий – но в лучшем случае, удастся принять лишь временные меры.
В 2018 году внушительный торговый дисбаланс в пользу Китая составил 328 миллиардов долларов, однако в основе противоречий между Вашингтоном и Пекином лежат более глубокие структурные проблемы. Как известно, в своё время был осуществлён перевод промышленных предприятий, обеспечивающих рабочие места, из США в Китай и другие страны с низкой заработной платой. Ответственность за эту стратегию несёт корпоративная Америка, а никак не остальные государства. Подобная деловая практика осуществляется исключительно в интересах инвесторов без оглядки на национальную экономику, потребителей, окружающую среду или всеобщее благосостояние.
Рассуждая на тему Соглашения о североамериканской зоне свободной торговли, уничтожающего рабочие места в США, директор Global Trade Watch Лори Уоллах привела лишь один из бесчисленных примеров. Она рассказала о том, что компания Goodyear открыла новый завод по производству шин в мексиканском штате Сан-Луис-Потоси.
«Там работникам платят по 1,58 доллара в час. Но они производят те же шины, за которые американским рабочим на заводе Goodyear в Канзас-Сити платят по 26 долларов в час», – подчеркнула эксперт.
Если заработная плата в стране повышается, рабочие места могут перетечь в государства с более низкой оплатой труда. Для понимания ситуации приведённый Уоллах пример нужно увеличить более чем тысячекратно. Всё это привело к тому, что в последние десятилетия США потеряли миллионы рабочих мест.
Основные разногласия между Китаем и США неразрешимы. Они вызваны ростом политического, экономического, финансового и военного влияния Китая – торговый дефицит, в значительной степени, используется как отвлекающий манёвр. Вашингтон стремится к господству на всей планете, контролю над её ресурсами и населением, не желая мириться с какими бы то ни было препятствиями на пути к своей цели.
Поворот Обамы в сторону Азии, продолженный Трампом, заключается в утверждении регионального присутствия Америки и расширении её военного влияния в той части мира, которая ей не принадлежит. Речь идёт о маргинализации, ослаблении, сдерживании и изоляции России и Китая, что несёт риск конфронтации с обеими странами.
Делаются попытки подорвать стратегию Пекина «Сделано в Китае-2025» . Надо отметить, выступая в ходе сессии Всекитайского собрания народных представителей, премьер-министр Ли Кэцян не упоминал об этой программе. Вместо этого он заявил об активизации деятельности, направленной на усиление Китая в сфере производства – особенно в технологически продвинутых отраслях.
Китай стремится вывести 10 секторов своей экономики на мировой уровень, включая информационные технологии, электроэнергетику, производство высокотехнологичного оборудования и робототехники, усовершенствованного железнодорожного состава, аэрокосмической и морской техники, кораблей, транспортных средств на чистом топливе, сельскохозяйственной техники и биомедицинских препаратов.
Возможно, в стремлении к достижению договорённости с режимом Трампа словосочетание «Сделано в Китае-2025» и перестало употребляться, но китайский план экономического, промышленного и технологического развития никуда не делся.
«Мы будем укреплять потенциал поддержки передовой инфраструктуры… и улучшать качество продуктов и услуг, чтобы подтолкнуть местных и иностранных потребителей выбирать китайские товары и услуги», – подчеркнул Ли.
Какое бы соглашение ни было достигнуто с США, цель Китая стать экономическим, промышленным и высокотехнологичным локомотивом остаётся прежней.
Режим Трампа критикует Китай за поддержку отечественных отраслей, включая способствующие их развитию субсидии. Но при этом игнорируется многолетняя история протекционизма, проводимого правительством США – от самого начала республики до наших дней.
Так, историк Говард Зинн отмечает следующее: «Давайте посмотрим исторической правде в глаза. В Америке никогда не было «свободного рынка». Правительство постоянно вмешивалось в экономику, причём эта деятельность приветствовалась флагманами финансов и промышленности».
«Эти титаны (и ранее, и сейчас) лицемерно предостерегали против «вездесущего правительства», но только когда оно угрожало регулированием их деятельности или намеревалось передать часть национального богатства нуждающимся людям», – продолжает он.
«У них не было разногласий с «вездесущим правительством», когда оно обслуживало их потребности. И началось это в далёком 1787 году, когда была разработана Конституция, положившая начало правительственной поддержке бизнеса», – подчёркивает учёный.
С «первых сессий первого Конгресса» рынками манипулировали с помощью тарифов «для субсидирования производителей». Правительство установило партнёрские отношения с частными банками для создания национального банка.
Подобные практики были обычным явлением с давних пор, и со временем масштабы только нарастают. Чем более концентрированным становится бизнес, тем сильнее растут его аппетиты и тем большей власти он хочет.
Бесчисленные примеры объясняют, как работает «американский рыночный капитализм». Национальная дорожная сеть была построена с подачи автомобильной промышленности. Первая мировая война стала поводом для субсидирования американского кораблестроения. Железнодорожная инфраструктура и авиационная промышленность страны также поддерживались правительством.
Деятельность министерства торговли сводилась к тому, что Калвин Кулидж назвал «служением бизнесу Америки». То же самое можно сказать о министерствах финансов, обороны, энергетики, внутренних дел, сельского хозяйства, транспорта, здравоохранения и прочих учреждений. Они создавались для обслуживания интересов финансовых магнатов, а не ради общего благосостояния или выработки законодательства, благоприятствующего предпринимательской деятельности.
Закон о Федеральной резервной системе 1913 года стал «матерью» всех видов федеральной поддержки бизнеса. Уолл-стрит получила контроль над деньгами страны, власть печатать и контролировать их, управлять кредитами и долгами.
В том же году был введён федеральный подоходный налог для обслуживания федерального долга перед банкирами. Поддержка бизнеса со стороны правительства отражает американский путь – обобществление затрат и приватизация прибыли, причём для сегодняшних дней это актуальнее, чем когда-либо.
Триллионы федеральных долларов расходуются на субсидии и другие прямые гранты, появляются всевозможные налоговые послабления, вычеты, списания, льготы и законодательные лазейки даже для прибыльных компаний.
Чем корпорации крупнее и мощнее, тем больше они получают – помимо прочего, они нередко убывают в «налоговые гавани», таким образом минимизируя федеральные налоги или совсем уклоняясь от них. Выгодные правительственные контракты присуждаются корпоративным фаворитам на неконкурентной основе. Используются схемы ценообразования по беспроигрышному методу «издержки плюс фиксированная прибыль». Таким образом работает система «встроенных стимулов», позволяющих получить максимальную прибыль.
Финансирование правительством НИОКР крупнейших фармацевтических компаний и игроков других отраслей промышленности является давней практикой в США. Прямые платежи бизнесу происходят и другими способами, в том числе из «кабинетного министерства».
Что бы Пекин ни предпринимал в интересах отечественного бизнеса, США делают гораздо больше. Это Китай должен критиковать американскую практику субсидирования, а не наоборот.
Согласно имеющимся сведениям, Пекин намерен в этом году увеличить бюджет на развитие науки и техники на 13,4 процента.
Словосочетание «Сделано в Китае-2025» можно заменить на «смарт плюс» для определения стремления Китая к дальнейшему экономическому, промышленному и технологическому развитию. Может меняться название, но не долгосрочные цели страны. Пока неизвестно, как это повлияет на торговые разногласия между Китаем и США.
