Судя по всему, Соединенные Штаты готовятся к длительному периоду военного соперничества между великими державами. С тех пор как Россия присоединила Крым и вмешалась военными средствами в конфликт на Украине, а Китай взял под контроль острова в Южно-Китайском море, захватив почти все окружающие водные пути, американское военное командование и руководство Пентагона решило, что основным приоритетом США при военном планировании и распределении военных ресурсов больше не должна быть борьба против государств-изгоев и террористических организаций.
Такой вывод можно со всей очевидностью сделать из стратегии «third offset» (стратегия третьего противовеса) администрации Обамы, а также стратегий национальной обороны администрации Трампа, где явно были кардинально изменены главные цели военной политики. После двадцати пяти лет, прошедших без серьезных признаков соперничества великих держав, мы входим в эпоху, которую некоторые наблюдатели считают, обоснованно или нет, эхом холодной войны.
Китай и Россия больше не исповедуют прежнюю общую экспансионистскую идеологию, но соображения политического прагматизма объединяют их. Обе страны являются объектами американских санкций, хотя и различного типа. Как Пекин, так и Москва, оказались в перекрестье прицела американских военных стратегов в результате их напористой региональной политики. В отношении России речь в основном идет о Восточной Европе и Ближнем Востоке, а в отношении Китая – о западной части Тихого океана. Впрочем, кроме того, Пентагон настораживают действия обеих держав-соперниц в других регионах мира, вплоть до Латинской Америки и Африки.
Как бы то ни было, вместе эти две державы доминируют в Евразии, а их сильные стороны дополняют друг друга. Россия обладает огромной территорией, мощным ядерным потенциалом и изобилием углеводородов, но численность населения там довольно скромная, а демографические тенденции не вызывают особого оптимизма. Китай же является экономической сверхдержавой и второй страной планеты по конвенциональной военной мощи и большинству прочих показателей. Некоторые наблюдатели делают из этого вывод, что Китай и Россия со временем превратятся в естественных союзников. Другие говорят, что такое предположение лишено всяких оснований, учитывая взаимное недоверие, и подчеркивают, что даже близкое соседство не помогло развитию сотрудничества между ними. Как Вашингтон может разрешить для себя это противоречие?
Представляется, что ответ по большей части заключается в анализе самого понятия «альянс». Существует как минимум четыре различных взгляда на этот термин. Первый заключается в том, что альянс – транзакционное сотрудничество, в котором у партнеров совпадают экономические и иные важные интересы. Часто ключевым элементом такого типа альянса является продажа вооружений. Второй вариант включает также участие в относительно небольших по масштабу совместных военных учениях или совместная военная подготовка. Третий тип альянса добавляет готовность делиться разведывательной информацией, координировать размещение войск и вооружений, проводить крупные совместные учения и провокации против общих противников. И, наконец, четвертый тип включает в себя официальные соглашения, основанные на взаимных военных обязательствах, которые предусматривают оказание безоговорочной военной помощи вооруженным силам союзника в случае, если он окажется в состоянии войны.
Последний вариант соответствует тому типу альянса, который существует у Соединенных Штатов с ближайшими союзниками, такими как Япония, Южная Корея и большинство стран Организации Североатлантического договора, однако это не единственный смысл понятия «альянс». Определенные таким образом, первые два элемента возможного альянса часто являются относительно мягкими и их трудно предотвратить. Поэтому реальна задача американского политического руководства состоит в том, чтобы выработать такую внешнюю политику, которая препятствовала бы переходу сотрудничества между Россией и Китаем в опасные для США формы.
К сожалению, уже есть примеры, которые показывают, что Россия и Китай зашли значительно дальше, особенно в Восточной Европе и западной части Тихого океана. Даже в Африке Москва и Пекин, судя по всему, испробуют новые способы сотрудничества, пользуясь удаленностью от европейских и азиатских зон напряженного противостояния. В прошлом месяце они провели совместные военно-морские учения с Южной Африкой возле мыса доброй надежды, стратегического перекрестка, где сходятся Атлантика и Тихий океан. Хотя южноафриканские военные источники описали эти учения как «многонациональную миссию, целью которой является реагирование на угрозы безопасности на море и противодействие им», совершенно очевидно, что это сигнал всему миру о растущих интересах России и Китая на африканском континенте.
Кроме того, в то время как Китай уже создал для защиты своих африканских интересов первую зарубежную военную базу в Джибути, Россия также стремится укрепить свои позиции в Африке, главным образом за счет соглашений о продаже вооружений и военной техники, а также сотрудничества во многих областях, от военной подготовки до ядерных технологий.
Судя по происходящему, высока вероятность, что Россия и Китай будут продолжать наращивать совместное военное и экономическое влияние в Африке различными способами. Учитывая, что у Соединенных Штатов и Европы также имеются реальные интересы в этом регионе, выработка мер противодействия российским и китайским замыслам, или, по крайней мере, контроля их действий, является одним из способов укрепления своих позиций на континенте.
Хотя сегодня Москва и Пекин сотрудничают с Вашингтоном в оказании экономического давления на Иран и Северную Корею, это может измениться, если администрация Трампа продолжит предпринимать односторонние меры, которые наносят экономический ущерб России и Китаю, вместо того, чтобы прежде попытаться найти взаимопонимание. И, наконец, важно понимать, что отношения между Россией и Китаем не являются данностью. Они развиваются и будут продолжать развиваться, причем в значительной степени в зависимости от внешней политики Соединенных Штатов. Вашингтон должен твердо усвоить этот факт, и всегда учитывать его при принятии дипломатических решений, перераспределении военных ресурсов, введении санкций или иных шагах в рамках глобального управления в ближайшие годы.
