На фоне множества примеров сотрудничества между Китаем и Россией последних лет, сооружение нового моста на Дальнем Востоке России, соединяющего Благовещенск с Хэйхэ стал предметом множества споров. Некоторые аналитики и медиа-источники, особенно западные, утверждают что этот мост ускорит демографическую экспансию Китая на Дальнем Востоке, но я утверждаю, что эта логика путает исторические настроения с нынешней реальностью растущего доверия между двумя странами.
По общему признанию, миф о демографической экспансии Китая и синофобия в более общем смысле, имеет в России долгую историю, доказательством чего, как утверждается, является то, что китайская часть моста была построена много лет назад, тогда как российская была завершена только недавно. Менталитет такой боязни основан на близости Китая и России, и огромным неравенством между населением этих стран вдоль своих границ. В 2006 году российское правительство издало указ о запрете иностранных рабочих-иммигрантов, вынудив некоторых нелегальных китайских рабочих покинуть Россию. Профессор Юрий Тавровский из Российского университета дружбы народов утверждает, что когда Китай предлагает осуществлять проекты развития на Дальнем Востоке, российские лидеры проявляют бдительность и учитывают эти опасения, хотя открыто об этом и не говорят.
Опасения России подкрепляются максималистскими территориальными амбициями самых ярых националистов Китая. В общественной сфере и научных кругах Китая постоянно звучат жалобы на Россию как на страну, которая больше всего выиграла от упадка Китая времен династии Цин. Достаточно интересное явление, учитывая цензуру в Китае — открытое выражение этих настроений предполагает молчаливое одобрение со стороны китайского правительства. В 2011 году знаменитая китайская песня «Озеро Байкал», написанная Ли Цзянем, спровоцировала сетования китайцев о прошлых территориальных потерях страны России. Между тем, сильный интерес китайских предприятий к этому озеру привел к росту инвестиций в этот район, что вызвало протесты среди русских, которые были против потенциального загрязнения озера китайскими предприятиями.
Тем не менее, действительно ли эти негативные стереотипы и трения имеют значение, если два государства избегают брать их на вооружение и манипулировать ими для отвлечения от внутренних проблем и усиления стабильности внутренней политики? На самом деле, подобные проблемы при сотрудничестве с Китаем возникают по всему миру, но они не влияют на базовую основу двусторонних отношений. Например, в случае отношений Китая и Японии, несмотря на долгую историю взаимной ненависти, продолжающийся территориальный конфликт в Восточно-Китайском море и некоторые торговые споры, объем двусторонней торговли в последние десятилетия резко вырос, достигнув в 2018 году 327,7 миллиардов долларов.
Кроме того, нет никаких фактических доказательств массовой миграции китайцев в Россию. По данным Федеральной миграционной службы, в мае 2015 года в России находилось 11 миллионов иностранцев, в основном, трудовых мигрантов. Китайцы составляли всего 3 процента от этого числа (около 330 тысяч), по сравнению с Украиной (23 процента), Узбекистаном (19 процентов), Таджикистаном (9 процентов), Казахстаном (6 процентов), Беларусью, Азербайджаном, Молдовой, Арменией, и Кыргызстаном (все примерно по 5 процентов). Также в 2015 году глава Федеральной миграционной службы Константин Ромодановский заявил, что нет никаких доказательств, свидетельствующих о китайской экспансии в Россию, отметив, что китайских мигрантов в стране всего на 10-20 тысяч больше чем немцев.
В смысле соотношения в обмене между народами, в 2018 году больше русских посетили Китай (2,5 миллиона), чем китайцев — Россию (2 миллиона). Интересно что несмотря на эти исторические опасения, опрос Pew Research от 2019 года показал, что лучше всего русские относятся к Китаю — 71 процент (в 2018 году это было 65 процентов), что демонстрирует рост понимания между народами.
Запад десятилетиями рассматривал китайско-российскую границу с основном сквозь призму исторических настроений, не принимая во внимание современные реалии. На деле же, более теплый климат и более высокая заработная плата в Китае более привлекательны для большинства китайцев, чем перспектива работы в России. Кроме того, профессор Александр Лукин из Московского государственного института международных отношений утверждает, что «КНР никогда не предъявляла официальных территориальных претензий к России даже в самые напряженные периоды советско-китайских отношений». Напротив, во время хаоса образования Российской Федерации, правительство Китая предложило решать территориальные вопросы на основе равенства и дискуссий, и постоянно советовало находящимся в России гражданам Китая соблюдать местные законы и вносить вклад в экономическое развитие страны пребывания. Еще более важно то, что у обеих сторон имеется достаточная военная сила, чтобы уничтожить друг друга, и обе же стороны сталкиваются с давлением Соединенных Штатов — фактором, который стимулирует мирный характер двусторонних отношений.
Китайская демографическая экспансия — это всего лишь миф и всегда будет им оставаться.
Юань Цзян — китайский аспирант, в настоящее время обучающийся в Квинслендском технологическом университете, Австралия.
