На фоне череды беспорядков и конфликтов в соседних странах, Москва, вероятно, наметит какой-то долгосрочный курс для защиты своих интересов и предпримет меры, чтобы держать соперников подальше от собственных границ. Прежде президент Путин уже не раз заставал Запад врасплох, и если сейчас не будет выработан более прагматичный подход к взаимодействию с Россией, это может повториться вновь. Проблема заключается в том, что западные аналитики неверно истолковывают намерения России, поскольку мыслят жесткими и готовыми к употреблению политическими моделями.
Внимание всего мира привлекла война между Арменией и Азербайджаном вокруг Нагорного Карабаха. Этот анклав расположен на территории Азербайджана, но населен преимущественно Армянами. С 1994 года Армения оккупирует эту территорию, а также некоторые прилегающие районы. Армяно-азербайджанская вражда уходит корнями глубоко в историю. Кавказ и бассейн Каспийского моря были оккупированы в период с XVII по XIX век в ходе ряда войн, которые вела Российская империя. После короткого периода независимости, обусловленного распадом империи Романовых, который продолжался с 1918 по 1920 год, регион был вновь оккупирован Советским Союзом, и его суверенитет был восстановлен лишь в 1991 году.
В начале 1918 года Азербайджан провозгласил свою независимость и стал первой в истории демократической мусульманской страной, где женщины получили право голоса. К сожалению, этот период был недолгим, а его конец оказался жестоким, как и в случае с соседними христианскими государствами, Грузией и Арменией.
Сегодняшний конфликт принято рассматривать либо как этническую, либо как религиозную проблему между армянами и азербайджанцами. В то же время, это опосредованный конфликт между Турцией и Россией, причем Анкара поддерживает Азербайджан, а Москва – Армению. Сложившаяся тупиковая ситуация является серьезным вызовом для России, и она демонстрирует извечное стремление Москвы окружить себя «санитарным кордоном» стран, находящихся под ее влиянием, чтобы не допустить появления общих границ с соперничающими державами и их союзниками. В прошлом Россия использовала для этой цели расширение своего суверенитета и его распространение на соседние государства.
Президент России Владимир Путин четко заявил, что считает крушение Советского Союза как мировой державы величайшей геополитической катастрофой в истории. Свою цель в качестве президента он видит в том, чтобы Россия восстановила былую мощь и влияние. Надо сказать, что Путин преследует эту цель прагматично и неустанно.
Исторический пик расширения советского влияния имел место сразу после Второй мировой войны. К тому времени Советский Союз контролировал всю территорию бывшей царской России, а также большую часть Восточной и Центральной Европы вплоть до центра Германии. Хотя в настоящее время Кремль не стремится распространить свое влияние столь далеко, он все еще чувствует необходимость более или менее контролировать соседние страны из-за вполне объяснимого недоверия к другим крупным державам. Этот подход фактически является версией так называемой доктрины Монро, хотя и предшествует ей по времени возникновения.
В то время как Россия поддерживает Армению, она не хочет ставить под угрозу свои отношения с Азербайджаном. Поэтому президент Путин стремится выступать в этом конфликте исключительно в качестве посредника. Аналогичную ситуацию можно видеть и в Беларуси. Хотя белорусский президент Александр Лукашенко был непростым партнером для Путина, он гарантировал, что страна не попадет под западное влияние и не выйдет из российской орбиты. Точно так же вся Центральная Азия, и особенно Казахстан, в настоящее время является ключевым элементом национальной безопасности России. Эти обстоятельства вполне объясняют отношение Москвы к таким странам-соседям как Грузия и Украина.
Москву широко и справедливо критикуют за вмешательство в дела бывших советских республик, а также за реальное или предполагаемое вмешательство в дела многих государств во всем мире. Долгосрочный подход Кремля, по мнению большинства экспертов, носит оппортунистический характер. Как стратег, президент Путин обладает одним серьезным преимуществом: его практически невозможно прочитать, а его действия не поддаются прогнозированию. Уровень общественной поддержки российского президента выше, чем у любого другого лидера крупной державы, за исключением разве что Китая, поскольку в этой стране обычно оценивают поддержку правящей партии, а не одного лидера.
Кроме того, новости о российском вмешательстве в дела других стран нередко бывают преувеличены. Так, эмоциональные и непродуктивные дебаты в Вашингтоне по поводу якобы имевшего место российского влияния на результаты президентских выборов в 2016 году были сами по себе большей проблемой, чем любые потенциальные последствия такого вмешательства.
Однако, в настоящее время Европа сталкивается с более серьезной проблемой потенциального политического давления, основанного на зависимости Германии от поставок российского природного газа. Эта ситуация является следствием недальновидной и популистской энергетической политики Берлина, которая предусматривает отказ от ядерной энергетики. Это не только опасно для немецкой экономики, но и может негативно сказаться на Североатлантическом альянсе. Трубопровод «Северный поток-2», ведущий из России в Германию через Балтийское море, является источником значительной напряженности в американо-германских отношениях.
Президент Путин умеет застать своих оппонентов врасплох. Так, например, произошло в случае с аннексией Крыма. К сожалению, мир уже смирился с таким положением дел, и единственной реакцией Запада были довольно беззубые санкции.
Вводя санкции в отношении России, Запад надеялся на то, что это приведет к демонтажу «путинской системы» – скрытой от глаз общественности и глубоко коррумпированной среды, состоящей из различных полукриминальных структур и организаций. Такие системы, вероятно, существуют, и российскому президенту приходится иметь с ними дело. Однако, было бы ошибкой утверждать, что подобные структуры уникальны и свойственны лишь путинской России. Мысля заранее разработанными политическими моделями, аналитики неверно оценили российский характер и истинные мотивы Кремля. Так, например, ограничения на импорт, введенные Путиным в ответ на европейские санкции, вызвали некоторые трудности в России, но затем страна заметно нарастила свое внутреннее производство, и рейтинги одобрения президента вновь пошли вверх.
Режим санкций теперь вновь усилен после отравления оппозиционера Алексея Навального, которому предшествовало схожее нападение на бывшего двойного агента в Великобритании. В обоих случаях вина была возложена на «путинскую систему». Хотя характер примененного яда, по-видимому, должен указывать на причастность неких правительственных структур, трудно доказать, что приказы исходили с самого верха. Спецслужбы, в том числе и западные, нередко проводят полулегальные и нелегальные операции. Они часто действуют по собственной инициативе или в криминальной среде. Известно также много случаев, когда соперничающие друг с другом оппозиционные группы ведут борьбу такими методами.
Хотя все это не освобождает президента Путина от какой-либо ответственности, «путинская система» – это не более чем миф. Глава российского государства – искусный тактик, а не всевластный правитель. Он может действовать только в рамках существующих структур. В огромной Российской федерации существуют устойчивые бюрократические институты, и Владимир Путин хорошо знает, как и когда использовать эту сеть, но он не обладает над ней полным контролем.
Если говорить о внешней политике, особенность Путина заключается в том, что он не мыслит готовыми моделями. Он исключительно хорошо информирован по широкому кругу вопросов, а его долгосрочная позиция обусловлена интересами России. Когда он видит возможность укрепить положение своей страны, он действует быстро.
Очень важно понимать эту реальность, когда имеешь дело с Россией. Осуждение российской «системы» или попытки изменить ее потерпели полный провал в прошлом и не приведут к успеху в будущем. Запад должен отказаться от старых моделей мышления и реалистично оценить собственные слабости, чтобы не оказаться вновь застигнутым врасплох.
