За первые два месяца администрация Байдена сделала абсолютно ясными два центральных пункта своей политики в отношении России: во-первых, она не заинтересована в перезагрузке отношений, а во-вторых, Россия не является для США приоритетом. Резкий контраст с устремлениями бывшего президента Дональда Трампа явно задуман как сигнал американской общественности и Кремлю о том, что в Белом доме другая власть, гораздо более жесткая.
Первый звонок президента Джо Байдена Владимиру Путину вскоре после инаугурации вовсе не указывал на важное место России в его внешнеполитической повестке дня. Выбор времени был продиктован приближавшимся истечением срока действия договора СНВ-III 5 февраля, пролонгацию которого новая администрация считала отвечающей интересам Америки. Что еще более важно, согласно заявлениям Белого дома, Байден использовал этот звонок, чтобы обозначить проблемы, вызывающие озабоченность, – Украина, взлом сервера SolarWinds, якобы предлагавшиеся Россией премии талибам за убийство американских военнослужащих в Афганистане, вмешательство в выборы 2020 года и отравление российского оппозиционера Алексея Навального, – а также послать недвусмысленный сигнал: Соединенные Штаты будут решительно противостоять действиям России, которые наносят ущерб им или их союзникам. Для того чтобы окончательно прояснить свою позицию, Байден повторил эти замечания девять дней спустя в Госдепартаменте США.
А в начале марта последовали действия, когда администрация ввела свои первые санкции против России за отравление Навального, а также пообещала объявить о дальнейших карательных мерах в ответ на взлом SolarWinds, вмешательство в выборы и предполагаемые премии талибам. Тем не менее, администрация Байдена настаивает на том, что не стремится к эскалации напряженности с Москвой. «Мы стремимся к стабильности и предсказуемости, а также ищем области конструктивного сотрудничества с Россией, где оно отвечает нашим интересам», — заявил высокопоставленный чиновник. Между тем, Россия пообещала ответить на американские санкции и отозвала своего посла в Вашингтоне для срочных консультаций, после того как Байден публично назвал Путина «киллером». Однако надежда на улучшение отношений до сих пор не исчезла полностью. Посол планирует «обсудить пути исправления российско-американских отношений, которые находятся в кризисном положении», а Кремль продолжает подчеркивать, что он готов взаимодействовать с Соединенными Штатами по всему спектру проблем, как только Вашингтон будет к этому готов.
Возможно, Кремлю придется подождать некоторое время. Россия больше не является приоритетом для американской внешней политики, в отличие от Китая. Контраст в подходе администрации к двум странам просто поразителен. Временная стратегия национальной безопасности, опубликованная 3 марта, уделяет значительное внимание Китаю как долгосрочному стратегическому сопернику, который «потенциально способен мобилизовать свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы бросить долгосрочный вызов стабильной и открытой международной системе». В тот же день госсекретарь США Энтони Блинкен в своей первой программной речи назвал Китай одним из восьми внешнеполитических приоритетов новой администрации, при этом не уделив России вообще никакого внимания. Ранее Байден назначил высокопоставленного чиновника в штаб Совета национальной безопасности в качестве куратора азиатского направления с акцентом на Китай, однако по-прежнему не существует постоянного сотрудника, который курировал бы политику в отношении России. Таким образом, скорее всего, не Белый дом, а Госдепартамент будет заниматься этим вопросом. Наконец, 18 марта Блинкен и советник по национальной безопасности Джейк Салливан лично встретились с двумя ведущими дипломатами Китая, чтобы обсудить имеющиеся проблемы и ожидания. Насколько можно судить, аналогичной встречи с российскими официальными лицами не предвидится.
Вопреки позиции предыдущей администрации, огромный ядерный потенциал России не является достаточным основанием, чтобы администрация Байдена относила Россию к своим внешнеполитическим приоритетам. Разумеется, Байден согласился продлить договор СНВ-III и будет добиваться последующих соглашений с Россией, но его администрация не относит стратегическую стабильность к приоритетам, и это примечательная деталь. Байдена не увлекает концепция мира без ядерного оружия, которая подвигла президента Барака Обаму на попытку «перезагрузки» отношений с Россией. Даже все более тесное стратегическое сближение России и Китая, похоже, не повысило ее важность в глазах новой администрации. Действительно, ни один высокопоставленный американский чиновник не упоминал об этом сближении как о факторе внутренних дискуссий. Это говорит о том, что администрация, скорее всего, продолжит практику разработки китайской и российской политики отдельно друг от друга.
Игнорируя тот факт, что каждая из этих стран усиливает угрозу Соединенным Штатам, исходящую от другой страны, а также упуская из виду такие сферы как стратегическая стабильность и борьба с изменениями климата, где трехстороннее сотрудничество США, России и Китая может принести огромную пользу, такой подход резко снижает эффективность политики в отношении каждой страны.
Пока остается неясным, изменится ли изначальная позиция в отношении России по мере того, как Белый дом будет уточнять детали своей политики в предстоящие месяцы. Скорее всего, как это всегда бывает, возникнут сюрпризы, и администрация окажется вынужденной более часто взаимодействовать с Россией, чем она хочет сейчас. Прежние администрации хорошо понимали, что Россия является глобальным игроком во многих вопросах, и администрации Байдена также предстоит вскоре в этом убедиться. Прекращение «бесконечных войн» в Афганистане и Сирии на приемлемых условиях невозможно без поддержки России. В Сирии Россия остается доминирующей внешней силой, а в Афганистане у нее имеются проверенные временем связи с талибами и влиятельными полевыми командирами, от которых будет зависеть, удастся ли достичь урегулирования, которое позволило бы Соединенным Штатам вывести военный контингент из этой страны, сохранив какое-то достоинство. Вот почему Блинкен выступает за проведение встречи министров иностранных дел по Афганистану под эгидой ООН в ближайшем будущем, и в этой встрече предполагается участие России, а также Китая, Индии, Пакистана, Ирана и Соединенных Штатов.
По аналогичным причинам усилия администрации по возобновлению участия США в иранской ядерной сделке или переговорах о новом соглашении также потребует взаимодействия с Россией, чьи тесные отношения с Ираном сыграли решающую роль в заключении первоначального соглашения в 2015 году. Что касается проблемы климата, еще одного приоритета администрации, то нынешнее двухлетнее пребывание России на посту председателя Арктического совета и стремительно растущее присутствие на Крайнем Севере обеспечивает ей ведущую роль в регионе, критически важном для климата планеты. И, наконец, если администрация хочет убедить Китай принять участие в обсуждении проблем стратегической стабильности, чему Пекин решительно сопротивляется, ей снова потребуется помощь второй ядерной сверхдержавы мира.
В то же время администрация обнаружит, что противодействие агрессивному поведению России не такое простое дело, как она предполагала. Эти меры должны быть сбалансированы с другими целями администрации. Так, например, если говорить о «Северном потоке-2», введение под давлением Конгресса новых санкций против компаний из европейских стран, в том числе ключевых союзников, таких как Германия, за их участие в проекте может поставить под угрозу заявленный Байденом приоритет восстановления трансатлантических отношений, пострадавших от деструктивной политики Трампа. Точно так же, обещание координировать антироссийские санкции с Европейским Союзом почти наверняка приведет к тому, что они будут значительно мягче, чем предпочла бы администрация США, поскольку члены ЕС вряд ли поддержат более жесткие меры.
Что еще более важно, формирование коалиции для сдерживания Китая также неизбежно потребует менее жесткой антироссийской политики. Наказывать Индию санкциями за покупку российских зенитно-ракетных комплексов С-400 не имеет особого смысла, учитывая, что администрация Байдена рассчитывает сделать ее партнером в деле «укрощения» Пекина. Целесообразность эскалации киберконфликта с Россией из-за взлома SolarWinds, который отвлек бы время и энергию от китайского направления, в лучшем случае является сомнительной. Подобные рассуждения могут подтолкнуть администрацию к пониманию разумности разработки политики США в отношении Москвы и Пекина в тандеме, о чем давно говорят эксперты.
В конце концов, администрация может добиться того, что она наметила – никакой перезагрузки и никакой эскалации в отношениях с Россией – но только потому, что ее политика будет менее жесткой, а взаимодействие с Россией более частым, чем предполагает нынешняя риторика. Это положило бы конец опасному ухудшению отношений, которое наблюдалось на протяжении нескольких последних лет, причем без ущерба для каких-либо жизненно важных интересов США. Такая стабилизация стала бы крупным успехом для Байдена, даже несмотря на то, что сейчас администрация не ставит перед собой этой цели.
