Недавний саммит между Байденом и Путиным в Женеве показал, что обе стороны готовы достичь лишь весьма скромного прогресса в снижении уровня массовой истерии и взаимных обвинений, который характеризует американо-российские отношения в последние несколько лет.
В ходе брифинга в Белом доме 7 июня советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан следующим образом изложил ожидания администрации в отношении предстоящей встречи: «В конечном итоге, мы надеемся на то, что у обоих президентов будет возможность послать четкий сигнал… своим командам по вопросам стратегической стабильности, с тем, чтобы мы могли добиться прогресса в области контроля над вооружениями, в том числе ядерными, снизить напряженность и нестабильность в этом аспекте наших взаимоотношений».
Все это звучит вполне разумно. Итак, что можно сказать сегодня о том, как справились два президента с этой задачей?
Пожалуй, можно сказать, что не очень плохо, хотя бы потому, что ожидания с самого начала были не особенно высоки. Начнем с хороших новостей: Байден и Путин договорились вернуть послов обратно к своим обязанностям. Посол США в Москве Джон Салливан был отозван в апреле для «консультаций». А посол России в Соединенных Штатах Анатолий Антонов отбыл в Москву еще в марте, после того как Байден подтвердил в беседе с ведущим ABC News Джорджем Стефанополосом, что российский президент – «убийца». Еще одна хорошая новость заключается в том, что, по словам Путина, две стороны пришли к соглашению о начале переговоров по кибербезопасности.
Однако, список проблем, которые остались нерешенными, гораздо длиннее. Особенно тревожно, что он включает какой-либо прогресс в отмене решений предыдущего президента Трампа о выходе США из Договора о РСМД и Договора по открытому небу, хотя заявление Байдена о том, что две страны вскоре начнут диалог по стратегической безопасности следует приветствовать, поскольку он может стать шагом в правильном направлении. В то же время, судя по всему, не было достигнуто никакого прогресса в отношении урегулирования конфликта на востоке Украины, остро необходимого сотрудничества в сфере безопасности в Афганистане, а также по вопросу о возобновлении работы консульских служб в обеих странах.
Однако в целом саммит можно считать упущенной возможностью, поскольку то, чего требует нынешняя ситуация (и чего обе стороны, похоже, не могли и не желали рассматривать) – это региональное соглашение, вроде новой, но справедливой, Ялты, которое приняло бы во внимание интересы национальной безопасности Соединенных Штатов, западноевропейских держав, России, а также менее могущественных восточноевропейских и центральноевропейских стран, которые расположены между ними.
Отчасти, проблема стабильного урегулирования после завершения холодной войны носит дискурсивный характер, то есть она заключается в формулировках, которые мы используем, когда говорим о проблемах общеевропейской безопасности. Поскольку Соединенные Штаты придерживаются мнения, что сферы влияния, по словам бывшего госсекретаря Джона Керри, являются архаичными, мы должны придумать новые формулировки, которые были бы приемлемы для всех сторон. А любая дискуссия о таком панъевропейском урегулировании должна начинаться с того факта, что крупные державы нуждаются и имеют право если не на сферы влияния, где они навязывают свою волю более мелким государствам в своем ближнем зарубежье, то на истинную сферу безопасности.
Это потребовало бы компромисса между Соединенными Штатами и Россией по поводу экспансии НАТО, а также в связи с российской поддержке восстания на Донбассе. Одним из шагов вперед могло бы стать соглашение о возобновлении и оживлении каналов связи между Россией, Европой и Вашингтоном, включая совет Россия-НАТО, «большую восьмерку», Совет Европы и Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
Эти каналы сотрудничества приобретают еще большую важность, поскольку мировоззрение американцев и русских в настоящее время абсолютно несовместимо. Америка считает себя главной опорой, столпом так называемого либерального международного порядка (больше похожего на либеральный интервенционистский порядок) в то время как русские требуют придерживаться принципа невмешательства во внутренние дела других стран, как предписывает Устав ООН и Вестфальский договор. Но эти разногласия не препятствуют и на самом деле не могут препятствовать диалогу и дипломатии, а также не исключают возможности компромисса. Впрочем, это потребовало бы, если воспользоваться формулировкой Михаила Горбачева, «деидеологизации межгосударственных отношений».
Приходится признать, что Женева продемонстрировала неготовность Байдена и Путина дойти до такой точки. В результате, работа по деэскалации новой холодной войны теперь ложится на французов и немцев, которые интуитивно понимают, что счастливое будущее Европы невозможно до тех пор, пока сохраняется нынешняя напряженность между Востоком и Западом.
