Приход к власти в Италии и Германии ярых милитаристов Бенито Муссолини и Адольфа Гитлера вскоре после завершения Первой мировой войны был почти гарантией того, что в ближайшем будущем произойдет еще один крупномасштабный военный конфликт. Как Муссолини, так и Гитлеру в значительной мере помогли социальные потрясения и дестабилизация в их странах, вызванные Первой мировой войной.
Безвольная реакция западных демократий на разрастание нацистского движения с середины тридцатых годов вдохновила Гитлера на пути к войне. Британский профессор Эван Модсли, специализирующийся на российской истории, писал, что «вторжение в Россию не было фатальной ошибкой нацистской Германии. В конце концов, какая у Гитлера была альтернатива? Не вторгаться в Россию? Бездействие позволило бы врагам Германии нарастить силы и сделало бы Германию экономически зависимой от Советского Союза. Смертельная ошибка была сделана ранее, когда авантюры Гитлера в Чехословакии и Польше привели Германию к неизбежной всеобщей войне».
Теперь нацисты обратили свое внимание на главную цель империалистической внешней политики: СССР, который Гитлер мечтал завоевать на протяжении многих лет. Кроме того, фюрера вдохновили весьма посредственные результаты Советской Армии в войне против Финляндии зимой 1939-1940 гг. А тем временем Вермахт одерживал новые стремительные победы, над Югославией и Грецией в апреле 1941 года, что еще больше укрепило его веру в непобедимость. Впрочем, завоевание Югославии и Греции вынудило Гитлера отложить начало вторжения в СССР на 38 дней. Среди исследователей эта задержка часто считается решающей причиной того, что нацистам не удалось захватить Москву и сокрушить Советский Союз.
Американский историк Сэмюэл Митчем придерживается иной точки зрения: «Весенние дожди в восточной Польше и западных районах европейской части СССР начались в 1941 году поздно и были намного сильнее обычного. Многие речные долины, в том числе пойма Буга, оставались затопленными еще 1 июня, а вторжения в Советский Союз не могло начаться прежде, чем высохла почва».
Земля высохла к 22 июня 1941 года. Она идеально подходила для танков, колесно-гусеничных тягачей и другой техники. Кроме того, на протяжении нескольких недель Иосиф Сталин отказывался верить потоку разведданных, которые он лично получал из собственных источников и из-за рубежа, предупреждавших о нападении Германии.
Однако, вопреки тому, что обычно утверждают по этому поводу, узнав, что немцы безусловно напали по приказу Гитлера, Сталин не перенес нервный срыв и не исчез. Например, 23 июня Сталин работал без отдыха в своем кремлевском кабинете. На протяжении 15 часов подряд, с 3:20 утра, он консультировался с членами Верховного Главного командования. Только утром 29 июня у Сталина случился рецидив и он удалился на ближнюю дачу в состоянии глубокой депрессии. Вполне вероятно, что это была запоздалая реакция, вызванная визитом 27 июня в Министерство обороны. Когда генералы Жуков и Тимошенко показали Сталину на оперативных картах грандиозные достижения германской армии, он был шокирован масштабом катастрофы для Красной Армии. К 27 июня группа армий «Центр» уже достигла Минска. Потрясенный этим Сталин, по некоторым данным, сказал сокрушенно: «Ленин создал наше государство, а мы все про…ли».
После того, как Гитлер отдал приказ о нападении на СССР, лидеры Британии и Америки предсказали еще одну быструю победу Германии. На их взгляды, вероятно, повлияла явная непобедимость вермахта, неприязнь к большевизму, а также недавняя сталинская чистка в Красной Армии. Модсли писал: «Многие способные командиры среднего звена подверглись чистке», в то время как расстрелянные командиры и комиссары составляли меньшинство».
Крупное наступление в современную эпоху, да пожалуй, и в любую эпоху, представляет собой огромную авантюру со стороны агрессора. Различные факторы в совокупности могут привести к его провалу: численность сил вторжения, стратегические ошибки, особенности местности, недооценка противника, погода и так далее. Их влияние многократно усиливается, когда речь идет о нападении на такую огромную страну как Россия.
Тем не менее, есть несколько непреодолимых причин, по которым немецкое нападение потерпело неудачу. Во-первых, Гитлер отдал приказ о переводе всей немецкой нации на военный режим лишь в феврале 1943 года, когда было уже слишком поздно. В начале сороковых экономика была «крайне неэффективна и расточительна», писал английский историк Ричард Овери. Это привело к нехватке рабочей силы, недостаточному количеству оружия, самолетов и танков, а также солдат, в то время как немецкие женщины в основном оставались дома, а не работали на военных заводах.
После поражения Франции полная мобилизация всей живой силы привела бы к тому, что в июне 1941 года численность наступающих сил вермахта составила около 6 миллионов человек, то есть вдвое больше реальной цифры, трех миллионов. Принимая во внимание стратегические ошибки и несмотря на героическое сопротивление советских солдат, немецкое вторжение с 6-миллионной армией Советскому Союзу, несомненно, было бы не под силу остановить.
Еще одной грандиозной ошибкой со стороны германского верховного командования был стратегический план операции «Барбароса». Он состоял в том, чтобы разделить силы вторжения на три большие группы и направить их на три разные цели, Ленинград, Москву и Украину, вместо того, чтобы направить все ресурсы на достижение самой важной цели – Москвы.
Полковник Гудспид, опытный военный стратег, писал: «Хотя в операциях и тактике германская армия показала свое значительное превосходство, этого нельзя сказать о немецкой стратегии. Ошибка была настолько простой и очевидной, что ее мог заметить и ребенок. Германское командование предприняло слишком много действий одновременно».
Немецкое наступление было начато почти на всей ширине западной части СССР. Самая тяжелая точка пришлась к северу от знаменитых припятских болот в Белоруссии. Однако, немцам и союзникам было приказано атаковать сразу везде. Стратегическое планирование «Барбароссы» поражало своей смелостью, безответственностью и гротескностью.
Гудспид резюмировал: «Гитлер хотел слишком многого и в результате не получил ничего. Эта ошибка повторялась снова и снова. Вместо того, чтобы возобновить наступление на Москву в августе и исправить первые ошибки, Гитлер повернул удар на юг, против Украины, и на север, против Ленинграда. Две цели, и обе неправильные».
Если бы Москва была захвачена осенью 1941 года, у русских возникли бы огромные трудности со снабжением и отправкой подкреплений северному и южному фронтам. Железнодорожная система западной части СССР была бы разрушена, что стало бы сокрушительным ударом по Красной Армии. Самое главное, и это знали немецкие генералы, основная часть армии была сосредоточена для обороны Москвы. Если бы эти дивизии были окружены и попали в клещи, война была бы практически закончена.
Эту точку зрения поддерживает Модсли. Он указывает на «ошибку, совершенную Гитлером и его командованием в 1941 году», которая состояла в «нападении по всему фронту». Гитлер не придавал Москве первостепенной важности, пока не стало слишком поздно.
Политические последствия капитуляции Москвы также были бы сокрушительными для СССР. Что сделал бы Сталин, если бы столица пала в августе или сентябре 1941 года? Возможно, он решил бы остаться, подписав себе смертный приговор, или переехать в азиатскую часть России, откуда было бы трудно осуществлять управление.
Так или иначе, через два месяца после вторжения, 21 августа Гитлер заявил: «Самая важная цель, которой нужно достичь до наступления зимы – это не захват Москвы, а захват Крыма и промышленного угледобывающего района Донбасса, а на севере — захват Ленинграда и соединение с финнами».
Гудспид отметил: «Вот так, тихо, в штабе, расположенном вдали от звуков орудий, Германия проиграла войну. Директива от 21 августа ознаменовала собой великий поворот в современной истории. Еще много ужасов было впереди, но, по крайней мере, миру не суждено было пережить победу нацистов». Генерал Франц Гальдер, тогдашний начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии, также заявил, что эта директива Гитлера стала «решающей для исхода всей восточной кампании».
