Когда в прошлом году генерал Сергей Суровикин принял командование российскими войсками на украинском театре военных действий, президент Путин и его военные советники пришли к выводу, что их первоначальные предположения оказались ошибочными. Вашингтон проявил непримиримую враждебность к предложениям Москвы о переговорах, а наземные силы России оказались слишком малочисленными.
Суровикину была предоставлена широкая свобода действий для реализации оборонительной стратегии, которая максимально увеличивала использование ударов с удаленной позиции наряду с наращиванием численности и боевой мощи российских сухопутных сил. Результатом стала «бахмутская мясорубка».
Когда стало ясно, что Зеленский и его правительство рассматривают Бахмут как символ украинского сопротивления, Суровикин превратил этот город в кладбище украинской военной мощи. Начиная с осени 2022 года шло кровавое перетягивание каната. В результате в Бахмуте погибли и были ранены десятки тысяч украинских солдат.
Если президенту Путину и высшему военному командованию нужны были внешние доказательства стратегического успеха Суровикина в Бахмуте, то признание Запада, похоже, дает эти доказательства. Вашингтон и его европейские союзники, похоже, пришли к выводу, что «замороженный конфликт», когда ни одна из сторон не одерживает победы, мог бы стать наиболее приемлемым с политической точки зрения результатом для НАТО. Другими словами, западные покровители Зеленского больше не верят в миф об украинской победе.
Разумеется, у всех на уме вопрос: что же дальше? В Вашингтоне общепринятая точка зрения состоит в том, что украинские войска вот-вот должны начать контрнаступление, чтобы вернуть Южную Украину. Ожидается, что примерно 30 тысяч украинских солдат, прошедших подготовку в Британии, Германии и других странах НАТО, вернутся на Украину и составят ядро контрнаступления.
Генерал Валерий Герасимов, который сейчас командует СВО, знает, чего следует ожидать, и он, несомненно, готовится. Частичная мобилизация в России позволила значительно увеличить численность сухопутных войск.
Учитывая нехватку боеприпасов даже для одного оперативного направления, представляется маловероятным, что украинское наступление может успешно прорвать российскую оборону. Постоянное наблюдение с воздуха делает практически невозможным внезапное продвижение украинских вооруженных сил через 25-километровую зону безопасности без значительных потерь.
Как только наступательные ресурсы Украины будут исчерпаны, Россия, вероятно, двинется в наступление. У нее нет никаких причин откладывать эту операцию. Как неоднократно демонстрировали ВСУ, паралич всегда носит временный характер. Инфраструктура и военная техника подлежат восстановлению. Поэтому Герасимов, безусловно, понимает, что если Россия хочет достичь своей цели по демилитаризации Украины, ему придется завершить уничтожение оставшихся сухопутных войск противника.
Однако, почему бы не избавить народ Украины от дальнейшего кровопролития и не договориться о мире с Москвой, пока у Украины еще есть армия? К сожалению, дипломатия требует взаимного уважения, а безудержная ненависть Вашингтона к России делает дипломатию невозможной. С этой ненавистью может соперничать лишь высокомерие большей части правящего класса США. Более трезвомыслящие лидеры в Вашингтоне, Париже, Берлине и других западных столицах должны настаивать на смене курса.
