Источник перевод для mixednews – molten
Мы встретились в центре Сити, после того как один банковский блог созвал работников рейтинговых агентств поговорить об их опыте. Человек, с которым я встретился, является британцем и ему чуть больше сорока. Он заказал себе апельсиновый сок.
«Каждый раз, когда я читаю о новом финансовом продукте, я думаю: ‘Ой-ой’. Каждый новый продукт описывается обтекаемыми фразами: какие они замечательные и как они безопасны. Именно так кредитные свопы и обеспеченные активами ценные бумаги были представлены в своё время.
Меня всё ещё охватывает негодование, когда я об этом думаю. Получить работу в рейтинговом агентстве кажется большой удачей: предоставляй сервис по определению подлинной ценности активов и получай себе хорошую зарплату. Рейтинги нужны, чтобы понять, насколько защищена компания или инвестиционная облигация, и каков может быть риск дефолта. Если вы не можете им доверять, то вам не стоит вести с ними бизнес — здесь всё просто.
«В реальности всё по-другому. Но ещё больше меня злит то, что мы, похоже, ничему не научились в результате кризиса. Все вернулись к «бизнесу как обычно». Я больше не работаю в рейтинговом агентстве, и когда я спрашиваю бывших коллег о том, какие уроки они извлекли из фиаско 2008 года, они с пустым взглядом отвечают, ‘Это не мы, это Moody’s и Standard & Poor’s’. Но нам просто повезло: наши методы были похожи.
«Moody’s и S&P являются двумя главными рейтинговыми агентствами в мире. Вместе они контролируют 80 процентов рынка, и они большие, богатые и влиятельные. Потом есть ещё Fitch, отчаянно пытающийся вырасти. И потом есть ещё маленькие специализированные агентства, в одном из которых я и работал.
Я был там, когда случился коллапс 2008-го и поэтому видел всё изнутри. Моему агентству невероятно повезло, что оно не полезло в те области, которые не понимает. Наш головной офис был очень консервативным. Это нас спасло.
«В преддверии краха Леман я был в отпуске. Помню, когда рвануло, я каждый день открывал газету, читал и думал, «Боже мой». Было ужасно, абсолютно ужасно. Мы так близко подошли к глобальному краху.
И вот прошло четыре года, произошли самые невероятные вещи, а мы ничего не выучили. Все делают вид, что всё в порядке. Иногда мне кажется, что финансовый мир отреагировал на кризис подобно водителю, когда тот едва избежал катастрофы. Сразу после счастливого спасения вы ощущаете прилив адреналина, после него наступает шок, когда осознаёшь, что могло произойти. Но по мере продолжения пути и изменения ландшафта вы начинаете говорить себе — а было ли всё настолько плохо? Воспоминания о панике исчезают, и вы даже по-другому начинаете воспринимать произошедшее. Мол, было ли всё по-настоящему так плохо?
«Если бы в разгар кризиса сказать кому-то, что 4 года спустя у нас так ничего и не изменилось, никто бы просто не поверил. Такой была паника и страхи. Но так и получилось. Мы прошли от «Мы чуть не погибли» до «Мы всё пережили».
«У нас есть банкиры, которые сами не понимают собственных сложных финансовых инструментов, хотя они думают, что понимают. И есть рейтинговые агентства, которые принимают их слова на веру. А по сути ничего не изменилось.
«Как теперь уже понимает большинство людей, огромное количество ипотечных ссуд было превращено в финансовые продукты и продано инвесторам. Они-то считали, что купили хорошо защищённый продукт, поскольку у них был тройной «А» рейтинг, что означало, что возможность дефолта составляет всего 1 процент.
«Когда ударил кризис, то реальность восторжествовала, и рейтинговые агентства неожиданно понизили «ААА» рейтинг до статуса мусорных. Я бы не назвал это мошенничеством; скорее, «отчаянный пересмотр истории».
«В целом, это была скорее некомпетентность, чем прямое мошенничество. Если бы ипотечный хаос был результатом заговора, то было бы невероятно трудно хранить это в секрете все эти годы. Слишком много людей в этом участвовало.
«Крупные изменения у рейтинговых агентств начались около 10 лет назад. Агентство Moody’s ничем не выделялось, и было тихим, скучным и незаметным. Аналитиков считали скорее студиозусами и исследователями. Затем пришло новое управленческое звено и всё выбросило в окошко. Они продвигали культуру, продиктованную желанием продолжать вешать рейтинги. И они нанимали людей, разделяющих их мышление.
Представьте, что вы рейтинговое агентство, и вы видите, как появляется новый продукт. Вы понимаете: если я присужу ему рейтинг, ты мы сможем продолжать давать рейтинг таким продуктам как этот, поскольку это только начало устойчивого потока. И поток этот был большим: тысячи и тысячи продуктов — и каждый за отдельную плату.
«Но на самой нижней планке происходило постоянное сокращение расходов. От всё меньшего количества людей требовали всё больше. Очевидно, что качество оценки снижалось, когда на изучение компании и её бизнес-плана оставалось всё меньше времени.
«На вопрос о кризисе рейтинговые агентства пеняют на банкиров, которые сами не понимают созданные ими же инструменты. Так как можно обвинять агентства за то, что они их также не понимают?
Но не стоит полагаться только на информацию, которую даёт вам человек или компания в отношении продукта, которому вы должны присвоить рейтинг. Представьте доктора, который основывает свой диагноз только на том, что ему расскажет пациент. Если пациент ему соврёт, доктор ошибётся.
«Относительно каждого нового финансового продукта оценщики должны спросить: соответствующим ли образом эти продукты были протестированы? Были ли смоделированы все возможные условия, как на время бумов так и при спадах? Понимаем ли мы, как со временем эволюционирует продукт, и как он поведёт себя, когда разрастётся до пузыря?
«Финансовый мир постоянно развивается, поэтому образуются всё более узкие ниши, которые понимают всё меньше. Всё это гарантирует отсутствие понимания. Часто приходится использовать кого-то, специализирующегося на продукте «А», чтобы оценивать продукт «B», хотя они на 20 процентов отличаются. И скорее всего отсюда начнут вылезать ошибки, когда специалист, заблуждаясь, считает, что его опыт может распространяться и на соседние ниши.
«Я по-настоящему боюсь. Что рейтинговые агентства упускают в этот самый момент? Что это за компании, чей рейтинг меняют сейчас? Каким будет следующий финансовый чудо-продукт, и насколько тяжко он будет недопонят?
