Стивен Лееб
В недавней беседе о золоте я утверждал, что драгоценный металл оказался в тисках высоких ставок геополитической битвы. Если золото признают как валюту, то доллар окажется перед лицом экономического Ватерлоо с самыми разрушительными для американской экономики последствиями.
Последствия корзины резервных валют с золотом в качестве преобладающего игрока включают в себя ограничения нашей денежно-кредитной политики, пропорциональные росту роли золота. В самом крайнем случае, если золото станет служить в качестве единственной мировой валюты, то у инвесторов, трейдеров и банков не будет никакого стимула хранить бумажную валюту вроде долларов, чья базовая стоимость близка к нулю.
До сих пор битва за золото шла на монетарном уровне. Как отмечал на прошлой неделе Barron’s, некоторые примеры распродажи золота были настолько нерациональны, что заставили предположить, что этими трейдерами, кем бы они ни были, могли двигать альтернативные мотивы. Для меня это совпадет с глупостью Банка международных расчётов, когда они отказались включать золото в буфер ликвидности.
Золото не единственный сырьевой товар, сталкивающий различные стороны лбами. «Чёрное золото» также оказалось под перекрёстным огнём. В отличие от своего жёлтого собрата, его стоимость может иметь военные последствия так же, как и монетарные. При пессимистичном взгляде, в сравнении с войной цен на нефть, холодная война между США и Россией может выглядеть бледно.
Для большинства стран низкие цены на нефть станут манной небесной. Однако для экспортёров нефти, особенно на Ближнем Востоке, низкие цены на нефть подобны медленно действующему экономическому яду, и угрожают правительствам этих стран. Их военные возможности ограничены. В лучшем случае, они могут противостоять низким ценам на нефть сокращением производства.
Нефтяной «крёстный отец» Саудовская Аравия настолько зависит от США в смысле военной защиты, что августейшие шейхи страны могут лишь поддерживать цены на нефть. Последнее, что США сейчас нужно, это более высокие цены на нефть.
С Россией всё по-другому — для неё это аут, и точка. Но в последнее время дела для Путина и компании идут не так хорошо. В начале 2000-х русские рассматривали Путина как спасителя, но со времён кризиса 2008-го ему приходится отчаянно бороться. Раньше ВВП России прирастал ежегодно на 8 процентов. Последние показатели — меньше двух процентов, хотя и лучше двузначных отрицательных показателей во время великой рецессии, тем не менее, остаются намного ниже 5 процентов, наблюдавшихся у России в 2010 и 2011 годах.
Экономическая волатильность России в последнее время исходит из цен на нефть — её самого важного продукта с большим отрывом, и базиса для ценовой политики в ряде других её сырьевых товаров, которые она экспортирует. Рост цен на нефть повышает цены на добываемые и производимые товары — от палладия и никеля до химикатов, на добычу и производство которых необходима энергия (и нефтепродукты).
Тем не менее, Путин будет продолжать расширение настолько, насколько это необходимо для обеспечения России экономического ландшафта. Недавно Россия отправила Асаду современные ракеты класса земля-земля, которые гораздо более высокотехнологичны, чем всё, что было у Асада до этого, увеличив почти до невозможности трудности для Запада косвенно применять военное давление на Асада или установить блокаду при помощи бесполётной зоны.
Даже если, как все мы молимся, миру удастся избежать худшего развития событий, Россия явно выглядит готовой подлить масла неопределённости в огонь нефтяных рынков, а неопределённость резко влияет на цены на нефть. В этом случае неопределённость, безусловно, приведёт к росту цен. А как я уже писал ранее, нефтяной шок может спровоцировать полномасштабный глобальный экономический хаос.
