Данный заголовок навеян первой (неопубликованной) книгой Франка Бьянкери, написанной в 1992 году, в которой автор показал, что основополагающие принципы европейского проекта, сформулированные в конце Второй мировой войны (сообщество стран, обеспечивающее себя средствами совместного строительства прочного мира и процветающего континента), могут, если не соблюдать осторожность, быть вытесненными на обочину, а на самом верху вновь окажутся хорошо известные проявления Европы-империи (европейская колонизация, Наполеон, Гитлер…). В указанном случае, верил Франк Бьянкери, остаться на своём пути сообщества процессу европейского строительства позволит его демократизация.
Через несколько лет, после Маастрихтского договора, переименовавшего Европейское Сообщество в «Европейский Союз», Франк Бьянкери, с его недоверием к всевозможным «союзам», чувствовал, что этот выбор был не самым удачным. Через 23 года ничто на фронте демократизации Европы не сдвинулось с мёртвой точки, а кризис даёт удобный предлог для полного свёртывания проекта «сообщество». Мы покажем, какие признаки позволяют нам сказать, что этот тренд (который, разумеется, всегда имел место, но был обрамлён относительно действенным защитным механизмом) находится в процессе возрождения. Но мы пока воздержимся от формулировки окончательного прогноза, предпочитая сфокусироваться и на других признаках, которые по-прежнему дают нам возможность верить в то, что тренд этот будет развёрнут в обратную сторону (1).
Если мы говорим о «развороте тренда», то это значит, что почти после года, проведённого за наблюдениями за Европой на «Перепутье» (2), мы считаем, что окончание этого лета знаменует выбор ею неправильного пути, который ведёт к «трагическому сценарию». Сценарий этот был описан Франком Бьянкери в своей провидческой работе «Мировой кризис. Путь к миру после» (3), в которой он указал не только на значительные преимущества Европы перед лицом кризиса и её потенциал к участию в появлении «мира после» в качестве желательного, но и на основной риск для Европы и европейцев, состоящий в том, что их правящая элита – недемократическая (в Брюсселе) или неевропейская (в столицах) – окажется неспособной воспользоваться кризисом, чтобы довести до конца этот всё ещё незавершённый позитивный проект европейского строительства (4).
Как известно нашим верным читателям, мы анализируем кризис на Украине как операцию под началом США, осуществляемую горсткой их дружков, расставленных на нужных местах в европейских правящих кругах. Обобщённо, её цель – бесповоротно решить судьбу Европы, связав её с западным лагерем с США во главе. Указанная операция ведётся как блицкриг, при полном отсутствии реакции с европейской стороны, которая вдруг оказалась чуть ли не в состоянии войны с Россией, не зная даже зачем. Когда после первого потрясения европейцы пришли в себя, вспыхнула ещё одна битва, довольно сложная для наблюдения, между европейскими государствами, а в центре общественного мнения – между «антироссийскими» и «пророссийскими» силами, но на самом деле – прежде всего между западными идеологами и защитниками независимости европейского континента.
В последних двух выпусках GEAB мы сосредоточились на том факте, что «условия для встряски» выполняются, отметив признаки восстановления европейцами контроля над ситуацией. Но лето прошло и унесло с собой бдительность, характерную для этого времени года. И с окончанием лета мы обнаруживаем априорно довольно унылый ландшафт, особенно по трём моментам: новая перестановка во французском правительстве, проект Комиссии Юнкера и великая месса НАТО в Ньюпорте. Мы попробуем извлечь определённый смысл из всех этих трёх событий, а затем рассмотрим прочие важные темы сезона (Ирак, всеобщие выборы в Бразилии, правительственные перестановки в Японии), истолкованные в свете серьёзного изменения мировой геополитической конфигурации, пытаясь с этого времени выявить признаки, ускоряющие биполяризацию мира – или признаки прогресса в становлении мира многополярного. Поэтому мы увидим, что впасть в имперский соблазн рискует не только Европа. В этих мучительных родах завтрашнего мира свою роль играет и Европа, но рост риска глобальной биполяризации, однозначно, подпитывает идеологию силы (Европа-империя) в ядре её элиты, и подпитывается ею сам (5).
Наш ход мыслей основан на том, что взрыв Евросоюза (6) может вызвать две возможные реакции:
— удовлетворение и продолжение проекта европейского строительства с того места, где он был пущен под откос (когда пала Стена), снова начиная с уменьшенного и тесно интегрированного ядра стран-членов (Евроленда) для строительства платформы политического и демократического союза, которому в своё время не был дан ход (Европа-сообщество);
— испуг и блокирование протекающего процесса взрыва усилением всех основополагающих ресурсов второго периода строительства (1989-2014 гг.): ультралиберализма, задолженности, расширения, вестернизма (Европа-империя).
И в том, и в другом случае нам кажется, что некий политик находится в процессе возвращения к Европе. Но в зависимости от того, проявляются ли признаки первого или второго сценария, характерные качества этого политика будут, конечно же, разными.
В настоящее время обе стороны сталкиваются друг с другом в коридорах власти ЕС, как на национальном, так и на европейском уровне. Мы полагаем, что курс на Европу-империю берёт верх, но ещё не потеряли надежду увидеть в конце концов победу Европы-сообщества.
Взрыв ЕС: Шотландский референдум, неудавшаяся интеграция восточно-европейских стран
Да, ЕС взрывается. Мы уже подробно описывали, как множество его принципов ставится странами-членами под сомнение, в частности, свободное перемещение товаров и людей в Шенгенской зоне, или, более того, проект о выходе из Евросоюза Британии – структурирующей силы ЕС с момента его рождения в 1992 году.
Шотландский референдум:
Теперь к этому списку мы должны добавить вероятный распад Британии в результате референдума в Шотландии. Много месяцев тому назад мы взяли на себя риск спрогнозировать победу сторонников независимости. А сейчас мы предлагаем дальнейший прогноз: каким бы ни был исход голосования, этот референдум всё равно приведёт к трансформации Британии. Лондон надеялся, что громкая победа противников отделения укрепит союз королевства, но учитывая определённо незначительную разницу в голосах по итогам референдума, Камерону уже пришлось сделать шотландцам так много уступок, что другие члены союза (Уэльс и Северная Ирландия) уже на низком старте в надежде получить похожие авансы в автономии.
При этом, в соответствии с принципом политического прогнозирования, согласно которому основные тренды должны не блокироваться, а эксплуатироваться, мы полагаем, что Великобритания выиграет от перехода к федеральной структуре. Мы часто говорили, что централизованные государства больше не приспособлены к вызовам мира XXI века.
Кроме этого, англичане – оппортунисты и знают, как оправиться от удара. В качестве доказательства – полный разворот их финансового центра в сторону исламских облигаций и юаня, что является спасением для Сити. Федерализация Британии предоставит её элите хорошую возможность показать, насколько она умела в извлечении преимущества из подобного поворота судьбы.
В любом случае, федерализация Британии существенно меняет правила игры для ЕС.
Неудавшаяся интеграция восточно-европейских стран:
ЕС тоже стоит перед похожей опасностью развала его Восточного фронта.
Фактически, сегодня кризисный Евросоюз кажется восточным странам всё менее привлекательным, а некоторые, не ставя под сомнение свою европейскую принадлежность, начинают обращать внимание на то, что происходит с их бывшим захватчиком – Россией. Дальше всех на этом пути продвинулся Виктор Орбан из Венгрии, и нам не мешало бы более подробно ознакомиться с идеями его политики, в которой нет ничего диктаторского, даже если у него репутация сильной личности, пекущийся о независимости своей страны… Но в Европе в эти последние несколько лет смотреть на Восток считалось государственной изменой.
Другие в свете явной политической слабости Европы, особенно в вопросах безопасности и оборонительной политики, начали, к примеру, обсуждать между собой свою собственную систему обороны. Так, Вышеградская группа (членами которой является не только Венгрия, но и Словакия, сказавшая недавно, что не хочет присутствия иностранных войск на своей территории) уже несколько лет работает над созданием системы обороны и безопасности, которая до известной степени делает её автономной.
Ясно, что это прямое следствие неспособности ЕС предложить на данном этапе хоть какой-то проект европейской обороны, способный восстановить доверие стран к границам Европы.
Болгария теперь хочет сотрудничать с Россией в строительстве газопровода «Южный проект», который идёт в обход Украины. Но после кризиса на Украине Брюссель запретил его строительство на своём участке. Однако интерес Болгарии в этом строительстве двойной: во-первых, оно гарантирует ей поставки энергии, а во-вторых, даёт дополнительный и немаловажный источник дохода от сбора пошлин на российский газ.
Уровень участия восточноевропейских стран на последних европейских выборах является явным признаком степени провала интеграции этих стран. По чисто меркантильным и неполитическим соображениям интеграция происходила слишком быстро; указанные страны часто смешивали цели интеграции в ЕС с целями интеграции с НАТО; что касается экономического союза, то зачастую они с полным на то правом ощущали его на себе как вторжение западного бизнеса, уничтожавшего их местную экономику.
Если украинский кризис даёт возможность организовать европейскую оборону при сохранении надежды на то, что это будет сделано с учётом мнения России, а не вопреки ему, любая неудача в этом вопросе приводит нас к взгляду, в соответствии с которым это сделают определённые страны в промежутке между сегодняшним днём и 2020 годом. Такое развитие событий опять будет крупным провалом для этого Евросоюза, продолжившего расширять Европу в неприятии любых проектов, направленных на повышение качества интеграции, особенно в области политики и демократии.
———
Примечания:
(1) Обычно мы выбираем тот или иной сценарий, но в данном случае мы этого не сделали. Мы предоставили нашим читателям возможность самим сделать свой выбор.
(2) Слово, которое часто встречается в GEAB, особенно в 2013 году.
(3) И которая заслуживает переиздания на половине пути рассматриваемого периода (2010-2020) – переиздания, которое его редактор Anticipolis согласился осуществить. В свете драматических событий, полностью заполонивших новостные сюжеты в 2014 году, повторное чтение этой книги, оптимизма не внушает.
(4) Фактически, после Маастрихтского договора проект европейского строительства застопорился почти полностью – с достижением экономического союза единственный проект будущего, который появился с тех пор, – это валютный союз, чья реализация делала необходимым продолжение работы в направлении экономического управления, налогового и политического союза, и демократизации. Но мы остановились на середине брода, а вода прибывает.
(5) Исторических параллелей много. Параллель с Советским Союзом – западные страны, которые уже не лидируют в мировой экономической гонке, подобно СССР в 1950-е годы предпочитают выстроить. Кроме того, это ещё и параллель с возвышением нацизма – капиталистической экономико-политической системы, крайности которой вызывают сильное отторжение, и которая постепенно развивает идеологию силы, оправдывающую характерную для её функционирования концентрацию власти и денег. Точно так же как нацистская идеология, по сути, разделялась во всех европейских коридорах власти, а не в одной только Германии, так и идеология силы, которую навязывают США, привлекает многих европейцев, близких к власти или находящихся в её коридорах, в частности, в Брюсселе (но не только). Ведь по большому счёту, до того, как стать американской, подобного рода идеология была европейской, а люди, которые её поддержали, считают, что США – всего лишь продолжение Европы, и что они должны объединиться в нерушимом союзе, чтобы, помимо прочего, сорвать выход Китая, пугающий их больше всего. Таким образом, определённых европейских технократов можно подозревать в том, что они смотрят на подписание договора о свободной торговле с США как на естественное расширение Европы до США… от Скалистых гор Европы до Балкан!
(6) Во многих прежних номерах GEAB мы предсказывали этот взрыв ЕС, показывая при этом, что ЕС – не Европа, что он был формой организации, родившейся из Маастрихтского договора, который себя не оправдал, и что можно решительно приветствовать рождение Евроленда на закате Евросоюза. Рассматриваемое возникновение европейского проекта, альтернативного по отношению к Евросоюзу, началось с управления кризисом евро, который, по сути, ускорил формирование структуры управления еврозоной. Но если кризис евро естественным образом укрепил еврозону, то геополитический кризис, вроде того, что был создан в отношениях Европы и России, укрепил Евросоюз… и все его пороки.
