Министры иностранных дел Индии, России и Китая Сергей Лавров, Ван И и Сушма Сварадж встретились в Пекине 2 февраля на XIII российско-индийско-китайском (РИК) саммите. Обсуждалось, как эти три влиятельные страны могут совместно способствовать обеспечению глобального и регионального мира и стабильности, а также росту мировой экономики.
Сергей Лавров, Ван И и Сушма Сварадж во время пресс-конференции после саммита в Пекине, 3 февраля 2015 года
Начиная со своей предвыборной кампании 2012 года, Владимир Путин в развитии экономики страны сделал ставку на российскую дальневосточную торговлю с Китаем и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Отношения между Пекином и Дели, нередко омрачаемые территориальными спорами, также доросли до возможности взаимного уважения, хотя индийская пресса и продолжает сообщать о передвижении войск обеих стран в Северном Тибете или контролируемой Индией области Ладакх.
Надо отметить, что России, Индии и Китаю потребовалось немало времени для достижения даже базовых соглашений: с 2002 по 2009 год не было выпущено ни одного существенного письменного заявления. В 2009 году в Бангалоре удалось договориться только о поставках энергоресурсов и совместной поддержке мирного разрешения афганской ситуации. Однако уже в 2010 году страны выразили согласие или сходные точки зрения по некоторым мировым и региональным вопросам, а также пришли к соглашению развивать твёрдую основу в отношениях. Особого прогресса, правда, не наблюдалось до 2012 года, когда Китай и Россия подтвердили право Индии на развитие передовых ядерных технологий. Отношения активизировались, что и привело к нынешним переговорам, когда можно отбросить предубеждения и готовиться к действиям. Анализируя саммит, западные эксперты склонны видеть признаки союза РИК.
Став президентом Китая в 2013 году, Си Цзиньпин сопровождал премьер-министра Ли Кэцяна в поездке в Индию и Пакистан; он также посетил 4 страны Центральной Азии. Это вызвало предположения, что Москва, Дели и Пекин создают союз в нарушение китайской политики неприсоединения.
Где-то в ноябре 2013 года активизировались отношения между бывшим премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом и Владимиром Путиным. Треугольник уравновесился, и входящие в него страны уже не могли играть друг против друга.
Некоторые российские чиновники, например, бывший премьер-министр России Евгений Примаков, уже давно говорили о возможности создания подобной комбинации. И хотя обладающий репутацией шоумена Владимир Жириновский высокопарно писал в своей книге «Последний бросок на Юг» о тоске по тем временам, «когда российские солдаты смогут омыть сапоги в теплых водах Индийского океана и круглогодично носить летнее обмундирование», с момента появления ШОС риторика российских чиновников заметно смягчилась.
Как полагают многие индийские обозреватели, структура ШОС позволит Дели обратиться к решению региональных проблем в Азии, особенно в Афганистане. Россия, Индия и Китай начали обсуждать этот сложный вопрос ещё в 2002 году. В первом официальном сообщении от 2009 года говорилось о «построении демократического и процветающего Афганистана». В последующих четырёх коммюнике высказывания по этой ситуации становились всё резче. В 2010 году страны решили сотрудничать по афганской проблеме, чтобы прекратить незаконный оборот наркотиков в «золотом полумесяце».
Афганский вопрос преобладал и на нынешнем саммите министров иностранных дел. В письменном заявлении МИД КНР говорится о том, что Россия, Китай и Индия стремятся к передаче обеспечения безопасности от международных сил афганским (то есть к тому, чтобы возглавляемая НАТО организация как можно скорее покинула страну). Выражена также поддержка интеграции Афганистана в регион за счёт расширения торговли и распространения Интернета. Это, безусловно, согласуется с китайскими проектами Экономического пояса шёлкового пути и Морского шёлкового пути XXI века.
Очевидно, с точки зрения дипломатических отношений предстоит преодолеть ещё немало трудностей. Но, по-видимому, после 13 лет напряженной работы сотрудничество между тремя странами начинает приносить плоды, и Китай больше не будет одинок в попытках объединить Евразию своим проектом «одного пути, одного пояса».
