На прошлой неделе в СМИ появилась информация, что Греция и Россия подписали соглашение о строительстве газопровода на сумму 2 миллиарда евро, несмотря на долговой кризис Греции и тот факт, что сейчас она нуждается в каждой копейке.
Складывается впечатление, что Россия пытается стать «альтернативным решением проблем» для стран, испытывающих трудности. И такая модель поведения становится приемлемой не только для России, но и для Китая.
Пару месяцев назад я уже писал о смене баланса сил в мировой политической системе. Такие новые сверхдержавы, как Россия и Китай увеличивают своё влияние и пытаются изо всех сил сохранить свои позиции. Со времен окончания холодной войны миром управляла однополярная система, где США диктовали свои правила и осуществляли надзор за глобальной системой. Последние макроэкономические события показывают, что это был не «конец истории», а период зарождения более сложной системы – многополярной и изменчивой.
И соперничество между существующими и новыми сверхдержавами определит «новую эру» нашего времени.
С целью расширения сферы своего влияния Россия и Китай разрабатывают новое понимание «дипломатии» и ориентируются на страны, которые были исключены из системы или подвержены влиянию со стороны государств, господствующих в нынешней системе.
Китай развивает «нефтяную дипломатию», чтобы гарантировать удовлетворение своих растущих аппетитов к энергоносителям. Опасения Китая по поводу дефицита энергоносителей и растущая в них потребность вынудили Пекин искать поставщиков нефти по всему миру. С этой целью такие китайские государственные нефтяные компании, как Sinopec и CNOO пытаются инвестировать в зарубежные активы и подписывают контракты с нефтяными компаниями в Южной Америке и на Ближнем Востоке, что стало одним из основных, если не важнейшим приоритетом внешней политики Китая.
Контракты на поставку нефти и инвестиции в нефтедобывающие страны стали стратегическим приоритетом внешней политики Китая. Именно поэтому начиная с конца 1990-х китайцы стали реализовывать «нефтяную дипломатию». Кроме того, китайское правительство выделяет субсидии для стимулирования инвестиций государственных компаний в конкретные страны, внесённых в списки правительства. Большинство таких государств находится в маргинальном положении из-за санкций, введённых США и их союзниками на Западе или же они являются слишком рискованными для инвестиций со стороны западных компаний. Поэтому в десятке основных поставщиков нефти для Китая можно увидеть такие страны, как Ангола, Иран, Ирак, Судан и Венесуэла.
Существует мнение, что Китай в приоритетном порядке инвестирует в страны – «изгои» Иран и Судан, потому что ему выгодно привязать к своему рынку эти изолированные международными санкциями государства с целью преодолеть недостатки существующей системы. Некоторые даже называют «неоимперской» политику Китая в отношении таких стран, особенно если говорить о китайских инвестициях в Африке. Государственные компании Китая в основном инвестируют в горнодобывающую промышленность и энергетику, а также в проекты по добыче сырья с целью удовлетворения своих потребностей в энергоносителях.
После недавних шагов, предпринятых Вашингтоном на Ближнем Востоке, становится очевидным, что США берёт пример с Китая и принимает во внимание данную ситуацию. Например, США инициировала процесс сближения с Ираном с целью его «стабилизации» и «интеграции» в систему. А соглашение на 400 миллиардов долларов, подписанное между Россией и Китаем в 2014 году, лишь доказывает предприимчивость и практичность Китая, если речь идет об энергетической политике.
Если говорить о России, то создается впечатление, что она выбрала схожий путь. И если Китай держит курс на политику «нефтяной дипломатии», то действия России можно назвать «маршрутной дипломатией». Чтобы обойти всевозможные препятствия для реализации своих интересов, например, с целью взаимодействия с клиентами в Европе в рамках нынешней системы, она искала альтернативные пути разрешения проблемы. Например, первая страна, с которой Россия попыталась сблизиться после украинского кризиса, стала Турция, когда обе стороны согласовали новый проект по строительству трубопровода для поставок энергии в Европу. Вторым шагом стала Греция, которая также принимает участие в проекте «Турецкой поток». Этот проект стал очень успешным для России в качестве создания альтернативного маршрута транспортировки газа в Европу.
Понятно, что США, как никто другой, будут недовольны таким ходом России, так как это позволит Москве сохранить своё политическое влияние на европейские страны, слишком зависимые от российской энергоресурсов.
В заключение можно сказать, что обе развивающиеся державы использовали альтернативные каналы для создания новой расстановки сил с целью усиления своих позиций, которые, по их мнению, обеспечивают им превосходство. Я думаю, что недавнее сближение между Россией и Турцией, а также Россией и Грецией можно рассматривать в этом же контексте.
Мустафа Демир один из руководителей и научный сотрудник Института Турции в Лондоне, доктор политических наук и в области международных отношений в Кильскогм университете в Великобритании.
