Удивительная картина совместных скоординированных действий России и Ирана в последние месяцы резко контрастирует с вековой историей взаимного недоверия и подозрительности между двумя этими странами. Взаимоотношения несколько улучшились после распада Советского Союза, но долгосрочные цели партнеров по-прежнему кардинально различаются.
Сирийский конфликт, скорее всего, будет одной из главных тем обсуждения в ходе визита Владимира Путина в Тегеран, начавшегося в понедельник. Это первый визит российского лидера за восемь лет с момента прихода к власти в Иране президента Хасана Рухани.
Эксперт по проблемам Сирии из лондонского центра международных исследований «Chatham House» Кристофер Филлипс полагает, что в сирийской проблеме отношения Ирана и России можно описать как «друзья-враги». Две страны воюют плечом к плечу для решения краткосрочных задач, однако их фундаментальные долгосрочные интересы существенно различаются.
«Иран с большой охотой обратился к Москве: направьте в Сирию свои самолеты, а иначе президент Башар аль-Асад попадет в беду», говорит Филлипс. «Однако в долгосрочной перспективе Иран, разумеется, будет чувствовать себя крайне некомфортно. Сирия постепенно превращалась в сферу интересов Тегерана, можно сказать, иранскую вотчину. Они приложили для этого большие усилия, а теперь в этом «пруду» появилась еще более крупная рыба».
Существуют различные точки зрения на баланс интересов между Москвой и Тегераном, включая их отношения с режимом Асада. Однако, один из европейских дипломатов заявил, что эти «сложные, порой даже непостижимые» отношения сыграли решающую роль в распутывании сложных узлов международной политики в отношении сирийского конфликта.
Силовое противоборство в связи с будущим проправительственных вооруженных формирований в Сирии, обученных и финансируемых Тегераном, известных под названием «Национальные силы обороны» — одно из предвестий потенциальной напряженности, которая будет охотно использована западными правительствами, чтобы вбить клин в этот альянс, который, по их мнению, препятствует политическому урегулированию в Сирии.
Российские и ближневосточные дипломаты утверждают, что Москва «обсуждала идею» включения Национальных сил обороны (НСО) в состав правительственных войск президента Асада, традиционно тяготеющих к России. Многое зависит от того, как будет осуществляться этот план, и российские эксперты по проблемам Сирии сомневаются, что он вообще может быть реализован. Однако, вопрос об НСО указывает на наличие более общих разногласий с Тегераном, который видит в этих формированиях, созданных три года назад при поддержке иранских вооруженных сил и группировки «Хезболла», один из главных факторов распространения своего влияния в этой растерзанной войной стране.
Некоторые признаки напряженности между Россией и Ираном уже «всплывают на поверхность». В прошлый вторник российский вице-премьер Дмитрий Рогозин призвал к активизации усилий по укреплению взаимоотношений с Ираном. «Нельзя с уверенностью утверждать, что все политические силы в Иране полностью разделяют точку зрения, что Россия должна стать его стратегическим партнером. Следовательно, нам еще предстоит серьезная работа в этом направлении», заявил он в телевизионном интервью.
До сих пор Россия оказывала некоторое давление на другие региональные державы с целью заставить их смириться с важной ролью Ирана в переговорном процессе относительно политического будущего Сирии. Нескольких месяцев подобного лоббирования дали свои плоды, когда Иран в этом месяце был включен в число участников венских международных переговоров по проблеме сирийского урегулирования.
Однако, иностранные дипломаты в Москве заявляют, что Владимир Путин сделал несколько заманчивых предложений Саудовской Аравии, чтобы добиться ее согласия. «Русские указывают, что их военная кампания в Сирии и доминирующая роль в политическом процессе будут служить противовесом иранским амбициям в этой стране» заявил один из ближневосточных дипломатов.
Владимир Путин пытался также уверить Израиль, что участие Москвы в сирийской войне и возобновленное соглашение о поставке Ирану российских зенитно-ракетных комплексов С-300 не приведет к тому, что Израиль станет более уязвимым для ракетных ударов Хезболлы с сирийской территории.
Между сирийской политикой Москвы и Тегерана имеются и другие различия. Российское присутствие в Сирии, как с политической, так и с географической точки зрения, связано главным образом со светской основой сирийского режима и такими институтами как вооруженные силы. Стратегические интересы Москвы охватывают западное побережье, от российской военно-морской базы в тартусском порту до Латакии, откуда в настоящее время ведется координация ударов российской боевой авиации по вооруженной сирийской оппозиции и радикальным боевикам-исламистам.
Иранские же основные интересы, напротив, сосредоточены на юге Сирии. Главным образом речь идет об обеспечении коридора, связывающего ливанскую группировку Хезболла с Тегераном. Иранское влияние связано скорее с Национальными силами обороны, чем с государственными институтами Сирии.
Наибольшие надежды на раскол альянса западные чиновники связывают с потенциальными противоречиями между представлением Москвы и Тегерана относительно персоны Башара аль-Асада. Командир иранского «Корпуса стражей исламской революции» генерал Мохаммад Али Джафари удивил многих, когда заявил ранее в этом месяце, что Россия осуществляет военную интервенцию в Сирии для защиты собственных интересов, и возможно, «не столь озабочена сохранением власти Башара аль-Асада, как Иран».
Однако, Москва настойчиво опровергает любые предположения о подобном расколе. Министр иностранных дел России Сергей Лавров подчеркнул на прошлой неделе, что отношение России к президенту Асаду не изменилось, и высказал предостережение против дальнейших попыток Запада выдвигать в качестве условия политических переговоров его отставку.
«Заявления, подобные тому, что сделал генерал Джафари, отражают мнение меньшинства, а те иранские политики, которые на самом деле определяет общий политический вектор страны, полностью согласны с точкой зрения Москвы относительно дальнейшей судьбы Башара аль-Асада», заявил бывший сотрудник российского посольства в Иране, дипломат Николай Кожанов.
Москва прекрасно осведомлена о том, что Иран, вполне возможно, движется по долгосрочной политической траектории в направлении Запада. Этот повод для обеспокоенности существенно обострился в связи с успешным завершением в этом году сделки по ядерной программе Тегерана.
Исходя из сложившегося положения, правительство Путина вряд ли предпримет какие-либо шаги, способные в краткосрочном периоде серьезно повредить российско-иранскому альянсу. Николай Кожанов сказал по этому поводу: «Россия и Иран в будущем могут постепенно отдалиться друг от друга, но сегодня Сирия является фактором, который крепко связывает две страны».
