Американцы в целом бесстрашны, если только речь не идет о Китае, России, ДАИШ, доморощенных радикальных исламистских группировках, ультраправых местных христианских террористах, антирелигиозных элитах, правительстве, экономике, изменений климата, нелегальных иммигрантов и сирийских беженцев.
Этот перечень довольно длинный, но в конечном счете все сводится к одному: существует страх, что глобальный статус единственной сверхдержавы, который Соединенным Штатам достался после распада Советского Союза, может оказаться не вечным. Другими словами, речь идет о страхе, что Соединенные Штаты могут оказаться подвластны историческим процессам так же как другие страны.
Политика страха
Страх – сильный стимул, влияющий на выбор людей. В частности, это в полной мере касается политики и политиков. Кампания Дональда Трампа напомнила избирателям, что они должны бояться наплыва сирийских беженцев и террористов. Другие кандидаты от Республиканской партии США указывают на возрождение России и растущую мощь Китая.
Разумеется, страху в полной мере присущ партийный характер. Так, демократы со своей стороны утверждают, что американцам следует бояться фашизма Трампа и национального бича в виде автоматического оружия.
Разумеется, предпринимаются также попытки убедить американцев в том, что их страхи в связи с ростом китайского влияния и возрождением глобальных амбиций России, а также распространением идеологии ДАИШ иллюзорны, и что мы все подвержены «психозу внешней угрозы», который может быть преодолен только путем изменения общенационального мировоззрения.
Впрочем, я осмелюсь утверждать, что эта проблема связана не с национальным мировоззрением, настроенным на постоянный поиск источников страха, а скорее происходит из глобального контекста, в котором оказались сегодня американцы, и следует подчеркнуть, что они еще никогда не были столь напуганы.
Взлеты и падения показателей американского страха
В рамках опроса института Гэллапа американцам задавали вопрос: «насколько вас беспокоит, что кто-то из членов вашей семьи может оказаться жертвой терроризма?». Сравнение результатов этого опроса с реальным количеством террористических актов в Соединенных Штатах в те или иные годы выявило крайне низкую степень корреляции.
Число терактов резко возросло в 1999 году, но опросы института Гэллапа не показали никакого роста опасений среди респондентов. Подобным образом, вспышки террористических проявлений в 2008 и 2010 годах также не вызвали никакого роста страхов перед террористической угрозой.
Данные опросов позволили зафиксировать очевидный гипертрофированный всплеск страха после взрыва Всемирного торгового центра, который можно понять как свидетельство особого внимания и ощущения уязвимости перед маловероятными и масштабными угрозами. Увидев катастрофические разрушения, произошедшие в Нью-Йорке, американцы отреагировали ростом тревоги и страха перед тем, что подобная террористическая атака надвигается на их города.
Геополитические угрозы
В 2012 году Митт Ромни заявил в интервью с журналистом CNN Волфом Блитцером, что Россия является главным геополитическим соперником Америки. В тот момент он выглядел просто смешно. Однако, с тех пор Россия начала расширять свое влияние, активизировала агрессивные действия на Украине, в морских регионах северной Европы и в Сирии. Страх в средствах массовой информации и политических выступлениях резко усилился, а высказывание Ромни стали воспринимать едва ли не как пророчество.
С тех пор начался печально известный «разворот к Азии», предпринятый американским руководством, который отражает обеспокоенность США ростом влияния Китая и его способностью угрожать партнерам США в Южно-китайском море.
Вполне естественным можно считать тот факт, что американцы выражают беспокойство в связи с возможным конфликтом с двумя странами, занимающими второе и третье места в мире по объему военных расходов. Однако, если взглянуть на базовые статистические данные, можно заключить, что Китай с его военным бюджетом в 216 миллиардов долларов и Россия с еще менее впечатляющими 84 миллиардами, представляют незначительную угрозу Соединенным Штатам.
После распада Советского Союза объем военных расходов в США был равен суммарному военному бюджету шестнадцати стран, занимающих вслед за Америкой верхние строчки в перечне военных бюджетов. А сегодня он снизился и сравнялся с суммарным военным бюджетом всего семи из этих стран. Неужели нынешняя ситуация делает нас более уязвимыми, чем когда-либо прежде?
Подпись к изображению: Объем военных расходов США и других стран с крупнейшими военными бюджетами в 1992 и 2014 годах (в миллиардах долларов США)
После того как немного улеглись страсти вокруг распада бывшего Советского Союза, появилось распространенное убеждение, что «Запад (то есть фактически Америка) победил в холодной войне». И на самом деле многие страны стали придерживаться идеологии победителей, хотя, разумеется, не во всех аспектах.
На фоне экономического подъема и роста влияния Китая, возникли голоса, превозносящие китайскую модель развития. Тем временем Россия изо всех сил стремится утвердить свою собственную модель, так называемую «управляемую демократию».
А учитывая открытость рынков и глобализацию мировой экономики, специалисты все чаще стали говорить о конвергенции, в рамках которой беднейшие страны будут демонстрировать более высокие темпы роста, чем более развитые экономики мира.
Эта точка зрения и в самом деле оказалась справедливой. Например, всего два десятилетия назад общий объем экономики Китая составлял всего 6 процентов от аналогичного показателя США, а сегодня Китай обошел Японию и достиг 59 процентов ВВП Соединенных Штатов (в рыночных ценах в долларах США). А если принимать в расчет показатель ППС (паритет покупательной способности), Китай уже обогнал Америку по ВВП.
В американских средствах массовой информации постоянно муссируется идея, что политики провоцируют страх у избирателей, чтобы использовать его в своих политических целях. Однако, возможно, они все же не создают этот страх, а всего лишь придают ему нужное направление.
Природа страха лежит гораздо глубже. О его источнике писал Сэмюэл Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций»: баланс сил в мире смещается, и Запад постепенно теряет свое влияние…»
Соединенные Штаты встревожены тем, что, возможно, победа после крушения Советского Союза, оказалась иллюзией. Американцы воображают грядущую утрату экономического, военного и политического превосходства и поэтому боятся конвергенции, поскольку она может означать необходимость в той или иной степени уступить власть и влияние на мировой арене другим странам.
Эти процессы вызвали возникновение внутренних и внешних страхов, вырывающихся наружу и влияющих на политиков. Наибольшую тревогу должен вызывать тот факт, что эти страхи оказывают существенное воздействие на внешнюю политику Соединенных Штатов. В 2013 году был проведен опрос, в котором людям во всем мире предлагалось ответить, какая страна представляет наибольшую угрозу миру на планете. Большинство респондентов заявили, что это Соединенные Штаты.
Конвергенция может на самом деле привести к утрате Америкой былого политического и экономического влияния, однако те меры, которые американское правительство предпринимает для удержания своей власти, могут вызвать отрицательную ответную реакцию и нарастание страхов в Соединенных Штатах.
Америка сегодня находится в безопасности, но по мере того, как развивающиеся экономики догоняют ее, а американское политическое и экономическое превосходство сокращается, Соединенные Штаты должны адаптироваться к ситуации и не стремиться обеспечить собственную безопасность за счет применения военной силы.
В долгосрочной перспективе, упомянутая ответная реакция будет только увеличивать склонность Америки к военным решениям. Боле того, хотя страхи США являются реальными, сегодня совсем неподходящее время поддаваться им и делать вид, что американское положение единственной сверхдержавы на планете тянется с незапамятных времен.
Напротив, Соединенным Штатам следует помочь созданию международной системы, в которой ответственность будет рассредоточена, и которая будет предусматривать более демократический механизм участия всех стран в решении проблем общей безопасности. Это означало бы подготовку к неизбежному – формированию нового мироустройства, где экономики и сферы влияния находятся во взаимной зависимости.
