Талибы, некогда бывшими изгоями, вдруг обнаружили, что за ними ухаживают ряд региональных игроков. Даже Россия, исторический противник Талибана, недавно обратилась к группе по поводу обмена разведданными против общего врага: ИГИЛ. Спецпосланник России в Афганистане Замир Кабулов недавно сказал, «Афганский и пакистанский Талибан говорят, что не признают Абу Бакра аль-Багдади халифом; это очень важно».
В Афганистане Россия видит угрозу в местном филиале ИГИЛ, известном как Исламское государство Хорасана (старое название обширной территории, включающей части Афганистана, Ирана и Центральной Азии). Афганский аффилиат ИГИЛ состоит из перебежчиков из афганского и пакистанского Талибана, и недавно был признан США террористической организацией.
В прошлом году группа не раз вступала в конфронтацию с руководством Талибана, устраивая разборки в борьбе за территорию, вербуя талибов в свои ряды и сохраняя присутствие в 25 из 34 провинций Афганистана. Им удалось переманить на свою сторону ряд советников Талибана и рядовых бойцов (что не удивительно, учитывая то, что зарплата в ИГИЛ в 2-3 раза больше той, что может предложить Талибан). Недавно группа даже запустила свою радиостанцию Голос халифата, чтобы распространять свою пропаганду на языках пушту и дари. Мало информации о том, насколько сильна эта группа, где она берёт материальное и финансовое обеспечение, как много в группе членов, и насколько она контролируема руководящим ядром ИГИЛ. Популярность группы, похоже, растёт, а в декабре главнокомандующий международными силами в Афганистане Джон Кемпбелл сказал, что в Афганистане у группы от одной до трех тысяч боевиков и что её влияние будет расти, если оставить их без присмотра.
По некоторым оценкам, пять процентов российских мусульман — салафиты или ваххабиты. На Кавказе российское руководство особенно раздражают две боевые группировки — Имарат Кавказ, который тесно связан с аль-каидовским Фронтом аль-Нусра в Сирии, И Кавказская провинция Исламского государства, являющаяся ответвлением ИГИЛ.
В отличие от Ближнего Востока, где Россия заключила соглашения о совместном использовании разведывательных данных с Ираком, Ираном и Сирией, охват и возможности Москвы в Афганистане ограничены. Там у неё просто нет ничего похожего на американскую агентурную сеть и технические возможности для разведки и наблюдения. Это отсутствие возможностей подтолкнуло Россию искать партнёрства с Талибаном, вместо того чтобы сотрудничать с афганским правительством и вместе противостоять угрозе ИГИЛ.
Со своей стороны, талибы в течение некоторого времени проявляли интерес к сотрудничеству с Россией, даже при том, что некоторые лидеры Талибана поддерживают тесные связи с группами моджахедов, выдавивших Советы из Афганистана. Как сказал один из лидеров талибов: «если мы можем говорить с Западом, то что плохого в том, чтобы говорить с русскими и соседями Афганистана к северу?». И действительно, талибы рассматривают сотрудничество с Россией как путь к политическому признанию и наращиванию преимущества над ИГИЛ.
Продолжающийся обмен между Россией и Талибаном, который предположительно начался в 2013 году, хранится в тесном кругу, и остаётся непонятным, с какой из фракций Талибана работает Россия, поскольку группа раскололась на несколько враждующих сторон. Пока что переговоры между двумя сторонами проходят при помощи теневых каналов в Таджикистане, чья разведка является для России подопечной. Отчёты предполагают, что в обмен на помощь Россия поставляет талибам вооружения, что Москва отрицает. В то же время, Талибан сформировал и развернул группировку спецназначения из тысячи бойцов, и, как говорят, снабжённый российскими разведданными, чтобы бороться с ИГИЛ.
Отставляя в сторону подлинность беспокойства России о безопасности, альянс с повстанческой группой, желающей свергнуть афганское правительство идёт вразрез с афганскими интересами и может ухудшить отношения с Кабулом. Что ещё более важно, договорённости России с Талибаном могут усилить повстанческое движение против афганского правительства, что ещё более усложнит попытки уничтожить в этом регионе радикализм.
Потребности в безопасности России не следует воспринимать легкомысленно, но также не следует недооценивать риск усиления одной экстремистской группировки против другой. С одной стороны, афганцы обеспокоены дальнейшим ухудшением безопасности. По данным недавнего опроса Фонда Азии, почти две трети афганцев опасаются за свою личную безопасность. Обычные афганцы не видят разницы между ИГИЛ и талибами, в основном, потому что группировки используют сходную тактику и являются главными факторами растущей неуверенности в стране.
Пока что Россия и Талибан являются временными союзниками против ИГИЛ, угрозой, достаточно серьёзной, чтобы забыть о долгой вражде между двумя сторонами. Тем не менее, у этого нарождающегося союза достаточно возможностей испортиться, что обернется плачевными последствиями для Афганистана. В конце концов, политика отчаяния сводит в одной кровати неожиданных соседей, но должно это происходить не за счет постановки под угрозу стабильности в Афганистане и всей безопасности региона.
