4 февраля представитель российского Министерства обороны генерал-майор Игорь Конашенков заявил, что Турция планирует вторжение в Сирию. По его словам, снимки с турецко-сирийской границы говорят о расширении Анкарой транспортной инфраструктуры, которая может быть использована для перемещения военной техники и войск. В дополнение был выдвинут целый ряд других обвинений. Турки отреагировали – неназванный чиновник из канцелярии турецкого премьер-министра Ахмеда Давутоглу заявил Reuters, что русские «просто отвлекают внимание от инцидентов, связанных с гибелью мирных жителей в результате российской операции в Сирии». Обмен обвинениями стал обычным делом для обеих сторон, хотя до начала российской операции в Сирии они вполне успешно сотрудничали, особенно в сфере энергетики и торговли. Попытаемся понять, что же пошло не так.
В сущности, холодок в отношениях между странами появился с начала украинского кризиса в конце 2013 года. Насущным вопросом для Анкары было положение крымских татар, имеющих этнические и религиозные связи с Турцией и следовательно, ей пришлось выразить, по крайней мере, формальную озабоченность и отправить несколько наблюдателей. Как известно, американцы и европейцы подвергли жёсткой критике действия Москвы в Крыму. Хотя между Москвой и Анкарой не было каких-то особенных отношений, достаточно серьёзные взаимные интересы давали русским надежду на то, что турки иначе отнесутся к этой ситуации.
Разумеется, у Турции были и более глубокие опасения. Теоретически события в Крыму обеспечили российскому флоту в Севастополе большую свободу для манёвра. Напомним, ранее Украина предоставила России право на доступ к военно-морской базе в городе, что предполагало определённую степень контроля. С присоединением Крыма база стала территорией России.
Здесь надо отвлечься на достаточно долгую предысторию вопроса. В европейской части России есть три выхода к океанам, но все они имеют уязвимые места, контролируемые иностранными державами, подчас настроенными враждебно. Путь из мурманского порта идёт между Гренландией-Исландией-Британией; из Санкт-Петербурга – через Балтийские проливы; и наконец, из Севастополя – через Босфор, находящийся под турецким управлением. Со времён конца Османской империи русские стремились взять Босфор под контроль и тем самым открыть себе путь к Средиземному морю. Ради этого в ходе холодной войны Москва старалась добиться влияния в Турции.
После того, как разразился украинский кризис, не приходилось сомневаться в том, что русские двинутся в сторону Босфора. Но логично было предположить, что Москве, учитывая усиление западного присутствия на Украине, необходимо укрепить позиции в Чёрном море, например, для блокирования операций НАТО в Румынии. В такой ситуации Турции было непросто спрогнозировать, как русские могут использовать своё преимущество в будущем.
Итак, Турция оказалась в сложной ситуации, очередным этапом развития которой стала российская операция в Сирии. Собственно говоря, действия Москвы не нацеливались против турок. Это был способ продемонстрировать своё влияние в регионе, из которого Соединённые Штаты намеревались уйти, но не могли определиться, как именно. Вашингтон стремился к смещению сирийского президента Башара Асада, но конечно, не в то время, когда силы ДАИШ глубоко проникли в Сирию. Приоритет США заключался именно в сдерживании ДАИШ, но и открыто поддерживать Асада Штаты не могли из политических соображений. Начало российской операции решило эту проблему для американцев. Публично они осудили русских, но про себя вздохнули с облегчением, что теперь Дамаск не попадёт в руки ДАИШ.
У России не было необходимости задевать интересы Турции. Но Анкара выступала врагом Асада по двум причинам – из-за расправ над туркменами и арабами в Сирии и из-за стремления усилить влияние в имеющей большую важность соседней стране (но не контролировать её). Таким образом, турки расценили участие России в сирийской ситуации как умышленное выступление против их интересов. Надо отметить, русские вряд ли всерьёз думали о проблемах Турции, недооценивая исторический страх. В свою очередь, турки переоценили российские возможности. Как бы то ни было, результатом повышенной напряжённости стало уничтожение турками российского самолёта в ноябре.
Это породило состояние не войны, но враждебности, которую трудно было предвидеть. Она вызвала ряд инцидентов, в числе которых преследование, по меньшей мере, одного российского корабля, пытающегося пройти через Босфор, что напомнило русским об их уязвимости. Москве нужен Босфор, чтобы поддерживать свои силы в Сирии. Таким образом, давняя стратегическая проблема России вновь оказалась на повестке дня. Это привело к бесконечному шквалу взаимных обвинений в провокациях, угрозам возмездия и ухудшению российско-турецких отношений.
Сложилась ситуация, в которой геополитика становится полезным инструментом для понимания и прогнозирования событий. Историческая вражда России и Турции касается не только Босфора, но и всего Чёрного моря. Было время, когда османы пробивались в пределы Украины и Российской империи. В ходе Первой мировой войны русские и турки вели ожесточённые бои в горах на востоке Турции. Эти страны перехлёстывались слишком часто, чтобы полностью доверять друг другу. Каждая из них, когда оказывается сильнее, может нанести вред другой и будет делать это, чтобы обезопасить уязвимые с токи зрения географии точки.
В настоящее время и Турция, и Россия находятся в критическом положении. Россия пытается сохранить равновесие между экономикой и стратегическими интересами. Турция просто в силу своего географического положения взаимодействует с четырьмя дестабилизирующими регионами: Европой, Россией, Ближним Востоком и Центральной Азией. И у России, и у Турции есть слабые места и следовательно, они очень чувствительны к действиям друг друга. Если смотреть с более широкой точки зрения, случайные события, которые привели к этой ситуации, вполне укладываются в логическую цепочку. Исторически пути России и Турции неоднократно пересекались, и каждый новый виток в отношениях оценивается на основе имеющегося опыта. Недоверие между этими странами является нормальным и разумным, так что сейчас они просто вернулись к этой традиционной схеме.
