Российский министр иностранных дел Сергей Лавров в среду сделал сенсационное заявление в своем интервью газете «Московский комсомолец». Он «слегка подправил» оценку, высказанную несколько ранее министром обороны России относительно планов Турции начать военное вторжение в Сирии. Лавров придерживается мнения, что мобилизация воинского контингента вблизи турецко-сирийской границы означает всего лишь «мелкую провокацию» и выразил уверенность в том, что Вашингтон не позволит осуществиться «подобным безрассудным планам».
Можно с уверенностью сказать, что ситуация в Сирии принимает весьма любопытный оборот. Москва безжалостно давит на Турцию, в то время как Вашингтон ничего не делает для облегчения положения своего союзника по НАТО. Соединенные Штаты и Россия считают сирийских курдов союзниками в войне против ДАИШ, игнорируя настойчивые требования Анкары рассматривать их как «террористов».
Нет ничего удивительного в том, что турецкая риторика приобрела одинаково дерзкий характер как в отношении Вашингтона, так и Москвы. Если во вторник турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу угрожал России «вторым Афганистаном», то в среду уже президент Реджеп Эрдоган яростно критиковал «дядю Сэма» за его заигрывания с сирийскими курдами.
Тем временем, сирийские курды и сами посыпали солью раны Турции, захватив в среду стратегическую военную базу и город в провинции Алеппо на севере Сирии, чем нанесли очередной смертельный удар по турецким каналам поставки для сирийских повстанческих группировок. Курдская операция проходила при поддержке США и российском сопровождении с воздуха.
Для Эрдогана настал момент истины. Однако, ему предстоит принять нелегкое и весьма проблематичное решение. Суть в том, что первые признаки раскола появились в правящей партии Турции (партии Справедливости и развития), которую возглавляет Эрдоган. Это свидетельствует о нарастающем «мятеже против султана». На первый взгляд, все дело в авторитарных методах Эрдогана и его одержимости президентской системой, в рамках которой вся полнота исполнительной власти сосредоточена в его руках. Однако, на самом деле проблема носит более обширный характер.
Некоторые из диссидентов высказали жесткую критику в связи с кровопролитной военной операцией Эрдогана против курдских сепаратистов и потребовали политического урегулирования. Кстати, исламский духовный лидер Фетуллах Гюлен (живущий в изгнании в Америке) имеет большое влияние в широких кругах партии Справедливости и развития и Эрдоган подозревает скрытую «руку Вашингтона» за кампанией Гюлена, направленной на дискредитацию и ослабление позиций президента.
Достаточно сказать, что у Эрдогана есть два варианта действий. Первый из них – смена курса, которая означает восстановление отношений с диссидентами в партии и обеспечение национального консенсуса по отношению к его политике, в частности по Сирии. Второй вариант – жесткий конфликт с несогласными и исключение их из партийных рядов. Эрдоган знает как использовать государственную машину, чтобы заткнуть рты критикам и недоброжелателям. При этом большинству турецких политиков на самом деле есть что скрывать.
Эрдоган сегодня не видит никаких причин идти на уступки. Он вполне уверен в своей личной харизме и пользуется массовой поддержкой электората. Однако, здесь встают сирийская и курдская проблемы. Возможно, Эрдоган сочтет уместным разжечь националистические настроения и ксенофобию для дальнейшего продвижения своих планов внутри страны.
Москва и Вашингтон, похоже, не понимают расчетов Эрдогана. Однако, Тегеран, в отличие от них, понимает. Что подталкивает Тегеран возобновить сотрудничество с Турцией на высоком уровне после нескольких месяцев перерыва? Не что иное, как ясное осознание факта, что Эрдоган загнан в угол, и это может иметь крайне негативные последствия для региональной безопасности.
Заместитель министра иностранных дел Ибрагим Рахимпур – один из опытнейших специалистов в иранском дипломатическом ведомстве. В среду он провел переговоры в Анкаре с представителями турецкого министерства иностранных дел. Однако, помимо огромного дипломатического опыта, за этой щепетильной миссией стоит и другой фактор. Иран старательно воздерживался от любых осложнений в отношениях с Турцией в течение всех этих непростых месяцев, когда их интересы в Сирии были практически противоположными.
С одной стороны, Тегеран игнорировал эпизодические колкости со стороны Эрдогана, а с другой – воздерживался от поддержки российской риторики, демонизировавшей турецкого президента. Вместо этого иранская политическая верхушка продолжала предлагать свое посредничество для урегулирования конфликта между Москвой и Анкарой.
Тегеран предполагал, что настанет такой момент, когда возникнет необходимость восстановления отношений с Анкарой. Заявления Рахимпура в Анкаре в среду позволяют предположить, что по оценке Тегерана, еще не все окончательно решено относительно турецко-саудовского альянса в сирийском конфликте. С точки зрения Тегерана, саудитам не хватает сил, чтобы направить войска в Сирию, а Анкара обладает достаточным здравым смыслом, чтобы понимать: они всего лишь блефуют. В связи с этим Иран полагает, что возникла ситуация, когда можно вовлечь Турцию в серьезное обсуждение сирийской проблемы.
Козырная карта Ирана, разумеется, в том, что он разделяет интересы Турции относительно курдов. Тегеран уверен, что Анкара также осознает эту общность ключевых интересов, несмотря на недавний разрыв между двумя странами.
Рахимпур сформулировал свое предложение, высказанное в Анкаре в среду, весьма тщательно и продуманно: «Курды – наши исторические друзья. И мы желаем им продолжать жить в счастье и процветании на территории тех стран, где они проживают. Наш регион не настолько силен, чтобы выдержать еще один кризис. Мы надеемся, что курды в других странах получат все гражданские права, каковые у них имеются в Иране. И если мы защитим территориальную целостность Турции и Ирана, мы сможем сделать то же самое для Ирака и Сирии».
Коротко выражаясь, это похоже на радушное и тактичное приглашение Турции поразмыслить о том, насколько более важны интересы, объединяющие ее с Ираном, чем их разногласия по поводу Сирии. Рахимпур подчеркнул, что Иран и Турция по курдскому вопросу находятся по одну сторону конфликта и Анкара может рассчитывать, что Тегеран сделает все необходимое, чтобы не допустить возникновения независимого Курдистана где бы то ни было на карте региона, будь то внутри Турции либо вне ее, рядом с турецкой границей или где-то поблизости.
Послание Тегерана обращается к главным источникам турецких опасений относительно Сирии и в то же время предлагает основу, на которой две страны смогут построить сотрудничество. Иранская инициатива может сыграть большую роль в настоящий момент, поскольку содержит предложение новой региональной платформы, которая позволила бы Эрдогану избежать «милитаризации» турецкой политики в Сирии. Для иллюстрации своих соображений Рахимпур привел аналогию с переговорами группы P5+1 с Ираном.
Автор – индийский политолог Мелкулангара Бхадракумар, в прошлом дипломат, посол Индии, работавший в Советском Союзе, Южной Корее, Шри Ланка, Германии, Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Кувейте и Турции.
