Американская внешняя политика в это десятилетие, вероятно, сосредоточится на задаче регулирования отношений между рядом жёстких и амбициозных великих держав, нацеленных на сдвиг по крайней мере части глобального баланса сил прочь от США. И это не только Китай и Россия, но также и страны вроде Бразилии, Турции, Индонезии и Индии — растущих демократий и «ответственных учредителей» в текущей системе, но тем не менее, требующих более заметного голоса в своих действиях. Такая задача вытекает из того, что реалист ожидал бы от всё более многополярного и настойчиво конкурирующего мирового порядка. Тем не менее, важно понимать, насколько новым вызовом это будет для Соединенных Штатов; в современности нет параллелей для такого рода калейдоскопа регулирования в отношениях среди толпы амбициозных великих держав.
Задача предлагает две доминирующих и противостоящих опасности. Одна в том, что США преуменьшает значение растущих соперников, особенно Китай и Россию, и не способна сбалансировать региональные амбиции этих стран. Вторая в том, что Вашингтон, привыкший править миром, который он сам и создал, преувеличивает исходящую от Китая и России угрозу, становясь всё более раздосадованным от того, что другие ведущие державы не хотят придерживаться линии США.
Недавнее эссе в TNI Томаса Грэма является спасительным антидотом таким крайностям. Он поднимает вопрос, заслуживающий больше дискусии: значение выстраивание политики США в отношении России на базе основанного на правилах международного порядка. Сам Грэм настроен пессимистично; интеграция России в евро-атлантическое сообщество в настоящее время «вне пределов досягаемости», утверждает он, потому что Россия «точит зуб на возглавляемый США мировой порядок». Конечно, перспектива вступления России в евроатлантические институты в качестве полноправного члена остаётся далёкой перспективой. Но тем не менее Соединённые Штаты могут использовать структуру послевоенного уклада чтобы признать интересы России, предоставить Москве голос и в итоге формировать её поведение. Такой подход к России — и любой другой великой державе — в итоге окажется более эффективным, если будет основан на правилах, нормах и институтах, характеризующих послевоенную глобальную систему.
Все чаще привычной линией мышления в отношении России в Вашингтоне является взгляд на Россию как на перспективного врага — жестокосердного противника возглавляемого Соединёнными Штатами мирового порядка. Нет сомнений, что Россия прошла какой-то переломный момент, после многих лет флирта на предмет стать более интегрированной в западные институты. Действия Путина в Украине нарушают основные нормы этого порядка.
Тем не менее, как скрупулезно излагает Грэм, несмотря на неоспоримую воинственность Москвы, Соединённые Штаты и Россия продолжают разделять значительные интересы. Они сотрудничают в ограниченном но важном ряде направлений, от борьбы с терроризмом до нераспространения ядерного оружия и глобальных экономических вопросов. Россия не пытается навязать универсальную идеологию на мир, и никто не беспокоится о том, что российские амбиции выльются в танковые дивизии по всей Европе.
В этом контексте, сохранение участия России в элементах порядка там, где это возможно, может предложить более прочную основу обеспечения правил и норм, чем система, где США находятся в центре и в которой Россия исключена. Структурированный, основанный на правилах порядок может помочь определить способы, при помощи которых страны ищут статуса и признания. Он может сосредоточить их амбиции на конкурентных, но в конечном итоге ограниченных перспективах на национальную власть. Порядок, воспринимаемый как общий для всех и справедливый, может усилить давление США, если, и когда Россия их нарушает. В другом случае, если в оправдание Москва утверждает, что послевоенный порядок становится предвзятым «американским клубом», нацеленным на собственные интересы инструментом внешней политики США, то американский рычаг будет слабеть.
Кто-то скажет, что время включения России в любого рода значимый порядок прошло. Администрация Обамы попыталась «перезагрузить» отношения, скажут они, и всё это бездарно провалилось.
В этом есть своя правда. Враждебность России к Западу нельзя отрицать. Но эта враждебность родилась отчасти из страха и подозрений в том, что США использовали период после холодной войны для ослабления России. Как и Китай, она стремится к позиции уважаемого игрока в пределах стабильного мирового порядка, а не к роли ненавидимого смутьяна.
Безусловно, встраивание России в существующий порядок было бы тернистым вызовом. Она стала сильно подозрительна в отношении западных увертюр, но возможным ответом было бы не всестороннее приспособление к ней. Правила и нормы не выжили бы, если Москве были бы прощены все прегрешения.
И усилия эти могут сесть на мель, например, по вопросам, где интересы России лежат вразрез с нормами порядка, например, по вопросу самоопределения стран в её ближнем зарубежье. И задача остаётся срочной, отчасти потому, что в альтернативе всё более разозлённая и уязвимая Россия, располагающаяся вне порядка, который она рассматривает необратимо враждебно — что было бы гораздо более опасным для интересов США.
Такие усилия могли бы использовать возобновление диалога и расширение сотрудничества по вопросам, представляющим взаимный интерес. Для этого потребуется, чтобы Соединённые Штаты отошли от активного продвижения разного рода цветных революций и других форм экспансионистского продвижения своих ценностей.
Но, возможно, в первую очередь, это потребует предоставления России голоса в ключевых решениях в рамках существующего порядка — в то самое время, когда её действия на Украине и в других местах подталкивает Соединенные Штаты, чтобы закрыть для России её перспективы. Это, в свою очередь, потребует принятия компромиссов по целому ряду вопросов, в которых внешняя политика США привыкла быть бескомпромиссной.
Возобновление усилий по предоставлению России места за столом международного порядка должно быть более ограниченным и постепенным, чем это могло бы быть десять лет назад. Соединенные Штаты все еще могут найти способы, чтобы дать России больший статус в сложившемся порядке, и учитывать, где это возможно, российские интересы, принимая жёсткую позицию там, где это необходимо, и действуя с позиции силы. Эта задача, и параллельная задача для Китая, несомненно будут представлять собой более жёсткий компромисс для противостояния Соединенным Штатам в современную эпоху.
