На прошлой неделе китайские СМИ сообщили о том, что на предстоящем 4 сентября саммите G20 в Ханчжоу Владимир Путин будет почетным гостем. Это стало очередным доказательством того, что дружба между Си Цзиньпинем и Владимиром Путиным крепка как никогда. И такому товариществу есть хорошая причина: Путин и Си знают, что им придется работать вместе ещё как минимум шесть лет, а вполне возможно, и гораздо дольше. Второй срок Путина оканчивается только в 2024 году, Си — в конце 2022-го. Более того, ходят предположения, что китайский лидер останется у власти и после окончания своего срока, что же касается Путина, его обмен креслами с Медведевым показал, что власть в России редко передается по доброй воле.
Таким образом, будущие отношения между этими двумя лидерами представляются невероятно долгими, что дает им дополнительную причину для тесной дружбы. В недавней истории существует ряд примеров подобной дружбы между лидерами: Рузвельт и Черчилль, Рейган и Тэтчер, Кох и Миттеран и т.д. Однако, было немного случаев, когда авторитарные лидеры становились закадычными друзьями. Напротив, они обычно были или врагами, (Хуссейн и Хомейни, Сталин и Тито), или «заклятыми друзьями» (Цзэдун и Сталин), или имели неодинаковый статус (Гитлер и Муссолини).
На самом деле, чтобы найти историческую аналогию между Путиным и Си, надо будет вернуться аж в 19 столетие, когда правители имели пожизненный срок власти а сама она была более равномерно распределена в международной системе. «Европейское согласие» — альянс России, Австрии и Пруссии, разработанный австрийским дипломатом Меттернихом, обеспечивал мир в течение 33 лет, с конца наполеоновских войн в 1815-м до революций 1848-го. Это также была высокореакционная расстановка, главной целью которой являлось сдерживание проистекавшего из французской революции 1789 года революционного пыла, подавление национализма, и сохранение абсолютных монархий российской, австрийской и прусской империй.
Правители трёх стран «Европейского согласия» стали так близки, что русский царь Николай I часто называл прусского Уильяма Фридриха III своим «отцом», тогда как правитель Австрии Франциск I на смертном одре завещал своему слабоумному сыну Фердинанду соглашаться во всём с Меттернихом и Николаем I. Фердинанд I повиновался желанию своего отца и сделал канцлера Меттерниха ответственным за большинство государственных дел до 1848 года.
Я не первый, кто сравнивает Путина с Николаем I, однако сходство между ними двумя в последние годы становится всё более очевидным. Даже девиз Николая — «православие, самодержавие и народность» — явно напоминает акцент Путина на патриотизме, власти и государственности. Однако оба правителя ставили геополитику выше экономики, когда оба возвышали Русскую православную церковь, откладывали необходимые внутренние реформы и делали ставку на военную мощь как наиболее важный компонент управления государством. Кроме того, оба активно вмешивались в конфликты для поддержания своих авторитарных союзников. Инаконец, в итоге Путин может оказаться у руля столько же, сколько правил Николай первый — 30 лет.
Характер российского государства под руководством Владимира Путина и Николая I также поразительно похож. Французский путешественник Кюстин, вдохновленный обзором Америки Алексиса де Токвиля в начале 1830-х годов, в 1839 году побывал в России. Его описание русской культуры того времени отдаётся эхом сквозь века до такой степени, что Джордж Кеннан написал книгу о сходстве между СССР и Россией времён Кюстина. Это остается верным и в 2016 году.
Существенно труднее сравнивать современный Китай с Пруссией или Австрией 19 века. Тем не менее, вполне можно увидеть, как сегодняшнее восприятие Москвой Китая похоже на взгляд Санкт-Петербурга на Австрию-Пруссию 200 лет назад. Общий соперник (Франция в 19 веке и США сегодня) помог объединить двух партнёров; оба разделяют схожие экономические системы (феодализм в случае России-Пруссии-Австрии, и капитализм под государственным управлением в случае с Россией-Китаем); длинные спорные границы разделяют две державы, и оба соревнуются за контроль находящихся между ними стран (Польша-Украина тогда, и Монголия-Казахстан сейчас). И наконец, два государства рассматривают себя в качестве великих держав и требует уважения на международной арене, что вызывает оцепенение от испуга в либеральных странах Запада (Великобритания 19 века и США с Западной Европой в 21-м).
Европейское согласие показало, что реакционные силы могут сформировать долгосрочное партнерство, основанное на взаимных геополитических интересах и сходной культурной самобытности. Как созданное по время Венского конгресса 1815 года Европейское согласие может помочь нам понять нарождающийся альянс России и Китая?
Во-первых, стоит ожидать, что Москва и Пекин будут работать в поддержку других автократов и на ограничение распространения демократии. Таким образом, вмешательство России в Сирию от имени Башара аль-Асада и сближение между Москвой и Пхеньяном — полностью предсказуемые события. Следует также присматривать за Казахстаном и Узбекистаном, где стареющие Ислам Каримов и Нурсултан Назарбаев скоро покинут политическую арену. Москва и Пекин сделают всё, чтобы в этих азиатских странах не появилась демократия.
Во-вторых, Москва и Пекин продолжат подавать себя как защитников «традиционных» ценностей, идущих вразрез с «декадентским» Западом. Такой посыл резонирует в обществах как России, так и Китая.
В-третьих, следует ожидать, что Путин и Си создадут больше учреждений, которые свяжут Россию и Китай вместе. Это может означать больше двусторонних комиссий и, возможно, большую роль Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Интеграция Евразийского экономического союза и проекта «один пояс, одна дорога» также заслуживают пристального наблюдения.
