На фоне очередного охлаждения двусторонних отношений, в последние недели Россия и Америка обменивались дипломатическими оскорблениями в связи с ядерными вооружениями, геополитикой и экономикой, что породило спекуляции на тему «новой холодной войны».
Москва предприняла первый шаг, объявив 3 октября, что приостанавливает действие соглашения с Вашингтоном об утилизации излишков оружейного плутония. Президент России обвинил Соединенные Штаты в «создании угрозы для стратегической стабильности в результате недружественных действий в отношении России». При этом он сослался на недавнее наращивание американских сил в Восточной Европе, особенно в странах Балтии.
Со своей стороны, США прекратили переговоры с Россией по поводу войны в Сирии, вдобавок к существующим санкциям в отношении Москвы из-за военных действий на Украине в 2014 году.
Как же выйти из этого тупика? Существуют ли какие-то уроки, которые можно извлечь из эпохи разрядки и окончания холодной войны в 70-80 годах прошлого столетия? В частности, касательно роли международной политической мудрости и личного диалога между лидерами.
В нынешнем октябре исполняется 30 лет со дня саммита между Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым в Рейкьявике, который был посвящен достижению соглашения о двустороннем сокращении ядерных вооружений. В то время встреча изображалась в средствах массовой информации как полный провал, особенно в связи со «звездными войнами», планом США по созданию сверхсовременной системы противоракетной обороны. «Никакого соглашения. Звездные войны топят саммит», провозгласил журнал «Time» на своей обложке с фотографией двух измученных и подавленных мужчин, которые не в силах смотреть друг другу в глаза.
Последняя сессия саммита завершилась полным тупиком между двумя лидерами, что могло оказаться роковой упущенной возможностью. «Я не знаю, когда у нас будет еще один подобный шанс», сокрушался Рейган. «Я тоже», ответил Горбачев. Они задавались вопросом, когда им удастся встретиться снова, если это вообще будет возможно.
Эта негативная оценка была, и остается, недальновидной. На самом деле, оба лидера вскоре пришли к более позитивному взгляду на результаты саммита. Горбачев назвал Рейкьявик «шагом в сложном диалоге, в поиске решений». А Рейган заявил американскому народу: «Мы сегодня ближе, чем когда-либо ранее, к соглашению, которое может привести к формированию более безопасного мира без ядерных вооружений».
Рейган и Горбачев оба поняли, как открытая дискуссия между высшими руководителями может избавить от бесконечной волокиты и политического непонимания, опутывающих международные отношения. В Рейкьявике, хотя «Stars Wars» оказались камнем преткновения (впрочем, временно), обе стороны согласились, что могут и должны радикально сократить свои ядерные арсеналы без ущерба для национальной безопасности. И это произошло на самом деле, впервые в истории, всего год спустя, когда они подписали в Вашингтоне в 1987 году Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, как советских СС-20, так и американских Cruise и Pershing II.
Этот договор свидетельствует о значении встреч на высшем уровне, которые могут быть частью процесса диалога, углубляющего доверие с обеих сторон, и способствующего эффективному сотрудничеству. Рейган и Горбачев впервые лично встретились в Женеве в 1985 году, они говорили невероятные вещи о безъядерном мире в Рейкьявике в 1986-м – и они все же достигли беспрецедентного успеха в Вашингтоне в 1987-м, устранив целую категорию ядерного оружия. Это, безусловно, помогло разрядить холодную войну.
Тем не менее, сегодня мир, похоже, снова пребывает в смятении и доверие снова в дефиците. Мы, кажется, вернулись к политическому позерству, мегафонной дипломатии и тактике балансирования на грани войны. Остается ли какое-то место для саммитов в этой ситуации почти полного отчуждения? Именно этот вопрос был ключевым в разрядке напряженности в 1970-е годы, когда Восток и Запад пытались разморозить отношения и найти пути к мирному сосуществованию.
Гельмут Шмидт, «глобальный канцлер» Западной Германии в те времена, был величайшим практиком «политики диалога». Он утверждал, что лидеры должны всегда пытаться ставить себя на место другого, чтобы понять их взгляд на мир, особенно в периоды напряженности. Он выступал за неформальные встречи на высшем уровне как способ обмена мнениями в частном порядке и откровенно, вместо того, чтобы кормить ненасытные СМИ, жаждущие разоблачения секретов и провозглашения побед.
В начале восьмидесятых, когда отношения между сверхдержавами застыли в состоянии глубокой заморозки, Шмидт вел челночную дипломатию в качестве самопровозглашенного «двойного переводчика» между Вашингтоном и Москвой. Даже когда никаких соглашений не намечалось в ближайшем будущем, он верил, что самое главное – продолжать диалог.
Нынешний канцлер Германии Ангела Меркель недавно возродила подход Шмидта, подчеркивая необходимость сохранения линий коммуникаций с Кремлем в период возобновления напряженности между Востоком и Западом. В равной степени она настаивает, тем не менее, и на важности мощной обороноспособности. Меркель, безусловно, права. Всегда существует очень тонкий баланс, пролегающий между дипломатией диалога и политикой сдерживания, который диктует, когда следует протянуть руку, а когда необходимо твердо стоять на своем. Сегодня, три десятилетия спустя после Рейкьявика, этот баланс остается извечной проблемой для тех, кто обладает видением, мудростью и мужеством, чтобы отважиться на встречу на высшем уровне.
