В своей провидческой книге «Мировой порядок» Генри Киссинджер поднимает вопросы важности реконструкции мирового порядка в современном мире, в котором региональное деление приобрело особую важность, и регионы стремятся во многих отношениях изменить или даже практически устранить Вестфальскую систему, до сих пор составляющую основу международных отношений.
Он полагает, что новая согласованная стратегия должна установить понятие регионального порядка, а затем и объединить эти региональные устройства друг с другом, учитывая тот факт, что их цели не обязательно являются идентичными или согласующимися. Он утверждает, что первостепенную роль в этом процессе преобразований должны играть Соединенные Штаты, основываясь на комбинировании признания универсальных принципов и исключительности Америки с признанием особенностей истории и культуры других регионов.
Этот прагматический подход к внешней политике учитывает сложность задачи сохранения общей системы, региональные компоненты которой имеют различную культуру, историю и собственные традиционные теории международного порядка. Тем не менее, он основывает успех реконструкции такого мирового порядка на способности системы согласовывать свободу и региональный порядок на уровне лидеров или руководства различных стран, уравновешивая законность и силу. Таким образом, этот общий мировой порядок следует культивировать и формировать постепенно, а не устанавливать.
Наиболее сложной является реконструкция этой системы на Ближнем Востоке. В сущности, на сегодняшний день здесь отсутствует какой-либо региональный порядок. Неустойчивый и зыбкий порядок, существовавший в прошлом, был разрушен вторжением США в Ирак, что подчеркнуло пределы возможностей Америки. Неспособность США сформировать новый региональный порядок лишь расширила разрыв между различными культурами, народами, государствами Ближнего Востока, их религиозными конфессиями, тревогами, амбициями и видами на будущее. Основу этого региона составляет арабский суннитский мир, ослабленный отсутствием свободы, законности, образования и возможностей. Это мир, движущийся от одного кризиса к другому на протяжении всех столетий после лишения Багдада статуса столицы арабской династии Аббасидов монголами в 1258 году.
Следует признать, что Запад (Великобритания и Франция) оказал негативное колониальное влияние на культуру Ближнего Востока после распада Османской империи в конце Первой мировой Войны. Тем не менее, арабские лидеры и политики лелеяли надежды на ее возрождение во имя иллюзорных идеалов и лозунгов, которые служили лишь для выживания арабских режимов. Универсальные ценности арабского национализма, характерные для начальных этапов арабской цивилизации, были вытеснены ленинистскими и фашистскими националистическими принципами. Партия арабского социалистического возрождения БААС продемонстрировала эти принципы, навязав тоталитарный порядок в столицах высокоразвитых цивилизаций арабского востока, Дамаске и Багдаде. Консервативный порядок, во многом схожий с упомянутым выше тоталитаризмом, возник в странах Персидского Залива, во главе с Саудовской Аравией, которая правила, в отсутствие Великой хартии вольностей, под двойным знаменем клана саудитов и фундаменталистского ваххабитско-салафитского ислама. В конечном итоге, маска арабской солидарности отпала сама собой, и стало очевидным заурядное злоупотребление властью, несмотря на ложные заявления о защите отечества от сионистской агрессии.
Ислам, как панацея от политического и социального упадка арабского мусульманского мира, превратился в боевой клич исламистов. Исламизм – политическая идеология, направленная на возрождение мусульманского общества, оправдал и обосновал насилие против тех, кто жил в «джахилии». Это понятие (неведение, эпоха до появления пророка Мухаммеда), которое изначально означает доисламское общество на Аравийском полуострове, трансформировалось в условие, которое может существовать где угодно и в любое время, при условии, что в обществе не исповедуется ислам. Арабское общество оказалось между молотом арабского тиранического правления и наковальней беспощадного исламистского протеста. Между тем, салафизм, как подлинный образ жизни и идеологическое средство возвращения былой славы и первозданного состояния ислама, превратился в глобальное религиозное движение, оправдывающее религиозное насилие во имя этой «победоносной» ветви ислама. Были созданы психологические барьеры, чтобы отделить салафитов от не-салафитов, превратив их в неверных, заслуживающих не подлежащей отмщению смерти от рук салафитов-джихадистов.
Арабская молодежь, восставшая против злоупотреблений властью, вышла на улицы, но они слишком мало знали о прочности власти арабских правителей, которые довели свои механизмы репрессий до совершенства. Вскоре общественно-политические недовольства спровоцировали обострение внутриисламских противоречий, погрузившее Ближний Восток в новую эпоху упадка. Сирия стала площадкой для сведения политических, конфессиональных и региональных счетов. Примечательно, что салафитские джихадистские организации решительно вступили в бой, возглавляемые группировкой ДАИШ (присвоившей себе название Исламского Государства) и фронтом аль-Нусра, который впоследствии переименовал себя в Джабхат Фатх аль-Ислам. Группировка ДАИШ создала структуру, которую назвала «долгожданным» исламским халифатом в Ираке и Сирии, и призвала всех своих мусульманских сторонников совершить обязательную миграцию в этот халифат.
В ответ Соединенные Штаты создали международную коалицию для борьбы с ДАИШ, которая по недосмотру объединилась с международными и региональными игроками, стремившимися сформировать новый региональный порядок, еще более углубив геополитические и межконфессиональные лини раскола.
Едва ли возможно, чтобы какая-либо политика США оказалась успешной в ситуации, когда на Ближнем Востоке нет свободы, законности и порядка. Вашингтону необходимо в большей или меньшей степени сотрудничать с региональными и мировыми державами, особенно с Россией, чтобы справиться с хроническими, перекрывающими друг друга конфликтами на Ближнем Востоке. Только таким образом Вашингтон сможет остановить распространение влияния Ирана и свести к минимуму угрозу терроризма. На самом деле, сотрудничество с Россией даже более важно для Америки, чем с ее союзниками и друзьями в регионе, хотя бы потому, что последние охвачены глубокими внутренними и внешними проблемами.
Египет, самая многонаселенная арабская страна, которая в свое время задавала тон в арабской политике, переживает экономический кризис и серьезные проблемы в области национальной безопасности. Несмотря на разведданные и военную поддержку, которые Каир получает от Вашингтона и Иерусалима, он практически не сумел нанести урона филиалам «халифата» ДАИШ на Синайском полуострове. Каиру также не удалось обеспечить безопасность внутри страны, что привело к резкому сокращению прямых иностранных инвестиций и туризма.
«Стратегическая доктрина» Турции, которая была призвана превратить страну из региональной в мировую державу, отчасти за счет достижения «нулевых проблем» с соседями, катастрофически рухнула. Несмотря на проблему управления, которая в значительной степени вызвана автократической, националистической и исламистской политикой президента Реджепа Тайипа Эрдогана, Анкара активно озабочена многолетней «курдской проблемой» внутри страны, а в последнее время – в Сирии, а также с салафитским джихадизмом, который просочился в некоторые слои турецкого общества.
Израиль, который добился потрясающих технологических достижений и значительно укрепил свою экономику, по-прежнему поглощен палестинской проблемой и окружен слабыми или враждебно настроенными соседями.
Саудовская Аравия, которая проводила агрессивную внешнюю политику, возглавляемую молодым принцем, главным претендентом на престол, столкнулась с неразрешимыми конфликтами, в частности, в Йемене, и серьезными неудачами, особенно с Катаром. Более того, саудовское королевство явно проводит региональную политику, направленную не только на противодействие расширению влияния Ирана, но и на силовое предотвращение потенциальной новой арабской революции. Что не менее важно, Саудовская Аравия остается главным пропагандистом фундаменталистской салафитско-ваххабитской версии ислама во всем мире.
Очевидно, что на Ближнем Востоке отсутствуют те факторы, которые Киссинджер считает необходимыми для реконструкции регионального порядка, как элемента мирового порядка. Следовательно, сотрудничество с Россией и, возможно, также с Китаем, необходимо для предотвращения дальнейшего распространения хаоса на Ближнем Востоке. Безусловно, Россия играет ключевую роль в Сирии, что не только делает невозможными любые переговоры об урегулировании кризиса без участия Москвы, но и позволяет ей возглавлять усилия по обеспечению прекращения огня и созданию зон деэскалации конфликта. По всей видимости, Москва лучше других разбирается в политической карте Ближнего Востока в целом, и Сирии в частности.
Россия сыграла решающую роль в организации переговоров в Астане с Турцией и Ираном, после чего стороны более или менее остановили боевые действия в четырех конфликтных зонах в Сирии. Затем Россия заключила соглашение с Иорданией и Соединенными Штатами о деэскалации конфликта в Юго-Западной Сирии. Кроме того, аналогичное заключение было достигнуто с Египтом относительно провинций Гута и Хомс. В то же время, пока не удалось прийти к каким-либо договоренностям по провинции Идлиб, где доминируют сторонники Аль-Каеды. Возможно, Россия оставляет открытой дверь для еще одного соглашения с Соединенными Штатами, которое предусматривало бы разгром всех союзников Аль-Каеды в этом районе. В Ливане и Сирии поступает много сообщений о том, что движение «Хезболла» и другие про-иранские силы недовольны российской поэтапной политикой в Сирии, которая ограничивает их присутствие в зонах деэскалации и удерживает их боевиков на расстоянии от границ с Иорданией и Голанских высот.
Россия не заключила бы этих соглашений, если бы не уязвимое положение региональных игроков. Сейчас Соединенные Штаты имеют возможность включить политику России в рамки международного плана, в соответствии с которым обе страны смогут устанавливать «красные линии», ограничивающие действия стран региона. Несомненно, это поистине «геркулесов подвиг», включающий решение следующих задач:
— определение будущего статуса территорий, освобожденных от боевиков ДАИШ;
— урегулирование противоречий между курдскими устремлениями к автономии и турецкими опасениями по поводу последствий этих устремлений для курдского населения Турции;
— защита границ Израиля и Иордании от иранских посягательств;
— окончательный разгром союзников ДАИШ и Аль-Каеды.
Одновременно Вашингтон и Москва могли бы обсуждать будущее сирийского государства в рамках усилий под эгидой ООН. И, напротив, в отсутствии такого сотрудничества Россия была бы вынуждена улучшать свои военные отношения с Ираном и его ставленниками в регионе, чтобы иметь возможность защитить свои интересы на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в частности, не усиливая военного вмешательства в Дамаске. Это могло бы повлечь за собой предоставление Ирану современных вооружений, и особенно ракет, способных изменить баланс сил. Так, например, в сентябре 2010 года президент России Дмитрий Медведев подписал указ о запрете продажи оружия, в том числе зенитно-ракетных комплексов С-300, Ирану (и Сирии) в соответствии с санкциями ООН против этой ближневосточной страны. После отмены санкций, несмотря на озабоченность Израиля, Россия немедленно поставила Ирану ракетные комплексы С-300, что сделало его серьезной военной силой в Сирии.
Это не означает, что Вашингтон должен смириться с вмешательством Москвы во внутренние дела Соединенных Штатов, включая президентские выборы в стране. Вашингтону необходимо отграничить свои отношения с Россией от усилий по противодействию угрозе терроризма и нестабильности на Ближнем Востоке, без расширения потенциально опасного военного вмешательства США в сирийский конфликт.
Другими словами, суть идеи Киссинджера состоит в том, что Вашингтон не в состоянии в одиночку формировать региональный порядок на Ближнем Востоке как элемент мирового порядка, отчасти потому, что большинству стран этого региона не хватает свободы, законности и порядка, а отчасти потому, что трудно примирить американскую исключительность с нынешними суровыми реалиями Ближнего Востока.
