Геополитический ландшафт, природа альянсов и стратегических реалий трансформируется настолько стремительно, что если бы Томасу Гоббсу пришлось дать объяснение этому феномену, он без тени сомнения повторил бы во весь голос слова, сказанные им же более четырех столетий назад: «Bellum omnium contra omnes», что переводится с латыни как «война всех против всех». От Азиатско-Тихоокеанского региона до Ближнего Востока и от Южной Азии до атлантического побережья Европы, многие национальные государства участвуют в стремительной смене альянсов на фоне формирования новых геополитических закономерностей.
Старые друзья и братские страны отрекаются друг от друга, а бывшие заклятые враги оказывают друг другу особые почести, раскатывая для дорогих гостей красные ковровые дорожки. Идеологические альянсы уступают место союзам, сформированным на основе баланса сил между державами. Верно сказано, что в международных отношениях не бывает постоянных друзей или врагов, и что государства вступают в альянсы и стремятся к сотрудничеству только исходя из собственных жизненно важных интересов. Так было всегда на протяжении истории человечества. Однако, нынешние темпы перегруппировки альянсов и масштабы перестановок, несомненно, потрясли самые основы геополитической шахматной доски.
Будучи самой плодородной почвой для прагматической внешней политики и всемирным магнитом для регионального и глобального соперничества, проявляющегося в гибридных войнах, Ближний Восток наиболее ярко и наглядно демонстрирует изменение структуры баланса сил. На фоне активизации национального движения курдов, разгрома группировки ДАИШ, восхождения наследного принца Мухаммеда бин Салмана на вершину саудовской системы власти, раскола между странами Персидского Залива, появления первых признаков перехода к пост-нефтяной эпохе, а также растущего влияния Ирана, национальные государства Ближнего Востока стремятся перегруппировать стратегические альянсы, чтобы адаптироваться к меняющимся реалиям.
Суннитская Турция и шиитский Иран объединяют усилия, чтобы обуздать национально-освободительное движение курдов. Катар, еще недавно незаменимый член Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, присоединился к этому новому блоку после дипломатического скандала с Саудовской Аравией. И, наконец, исламист Эрдоган отверг идею умеренного ислама, которую Мухаммед бин Салман провозгласил для Саудовской Аравии в своем недавнем заявлении, тем самым посеяв семена будущего раздора между двумя странами.
Амбициозная программа реформ под названием “Vision-2030”, которую выдвинул наследный принц Мухаммед бин Салман, готовит Саудовскую Аравию к пост-нефтяной эпохе, а ее флагманским проектом является футуристический город NEOM. Более 500 миллиардов долларов предполагается выделить для реализации этого проекта, успех которого во многом зависит от установления дипломатических отношений с Израилем. В СМИ ранее высказывалось множество догадок и предположений об обмене разведданными между Тель-Авивом и Эр-Риядом, но возникшие общие проблемы безопасности, новые геоэкономические реалии и сближение интересов могли бы на самом деле стать основой для установления официальных дипломатических отношений между двумя странами. Многие эксперты отмечают, что такой сценарий развития событий становится все более вероятным.
Что касается Европы, здесь падение влияния Соединенных Штатов в сочетании с формированием Германской державы как главного оплота европейских ценностей также трансформирует баланс сил, сложившийся за последние десятилетия. Германия во главе с Ангелой Меркель превратилась в авангард европейских идеалов. Китай стремится заполнить геополитический вакуум, оставленный США, но его сомнительная репутация в области прав человека, отсутствие демократии и свободы слова, делают Пекин не особенно привлекательным для большинства стран западного мира. Что касается сепаратистского движения в испанской Каталонии, референдума о расширении автономии в итальянских регионах Ломбардии и Венето, а также роста популярности правых политиков, на данный момент все эти процессы удается удержать под контролем, но в будущем они, безусловно, окажут всеобъемлющее влияние на европейскую политику: волны безудержного национализма вернулись к берегам Европы. Именно такие приливы спровоцировали в прошлом веке две великие войны в Европе, которые унесли миллионы жизней.
В мировой политике очень часто случается так, что злейшие враги назавтра становятся ближайшими союзниками. Моджахеды Афганистана, которых Соединенные Штаты когда-то вооружали и финансировали против СССР, в настоящее время пользуются поддержкой России в своей борьбе против присутствия в стране вооруженных сил США. Кремль выступил в пользу интеграции Талибана в афганское правительство, а в докладах ЦРУ утверждается, что сговор между Россией и афганскими талибами подрывает американские интересы в Афганистане. Другими словами, общая ситуация в Кабуле кардинально меняется. Соединенные Штаты намерены усилить роль Индии в урегулировании афганских проблем. В результате, Соединенные Штаты фактически прокладывают путь для индийского вмешательства в Афганистане, в рамках которого Нью-Дели предстоит противостоять России Пакистану и Китаю.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе давние стратегические союзники США, Южная Корея и Япония, все более обеспокоены ядерной угрозой, исходящей от Северной Кореи. Тревога в обществе проявляется в форме заметного подъема националистических настроений в обеих странах. Чрезмерная осторожность и нерешительность Соединенных Штатов заставила их усомниться в состоятельности руководства США как гаранта их безопасности. В результате среди населения этих стран набирают популярность призывы к самозащите, которые потенциально способны спровоцировать гонку вооружений в регионе, не говоря уж о растущей напряженности в Южно-Китайском море.
Уместно особо упомянуть о новых тенденциях во внешней политике Пакистана в нынешнем трансформирующемся мире. Изменение политики Соединенных Штатов, суть которого заключается в предоставлении Индии более значительной роли в урегулировании афганских проблем, является стратегической дилеммой для Пакистана. Исламабад в этой ситуации стремится найти новых союзников для противодействия растущему влиянию Индии в регионе.
Возможное сближение между Саудовской Аравией и Израилем откроет для Пакистана новую возможность развития дипломатических отношений с Израилем. Исламабад может получить преимущества от использования израильской индустрии вооружений и его технологической базы. Впрочем, это полностью зависит от реакции консервативной части общества и отношений с Ираном.
