Отношения Тегерана с Брюсселем и продолжение переговоров с Евросоюзом, а также консультации с Россией, направленные на смягчение валютных потрясений в стране, ослабление влияния односторонних санкций США и устранение проблем с поставками энергоносителей могут быть проанализированы в рамках так называемой «дилеммы узника».
Выход США из международного соглашения по иранской ядерной программе СВПД (совместный всеобъемлющий план действий) поставил Исламскую республику в положение заключенного, которому предъявлены различные обвинения. Так, госсекретарь США Помпео обвиняет Иран в кризисе в Йемене, Сирии и Ливане, осуществление ракетной программы, а также спонсирование терроризма в регионе.
Визит доктора Велаяти (советник по международным делам Высшего руководителя Ирана, прим. mixednews) в Москву, совпавший по времени с приездом Нетаньяху, а также визит президента Ирана в Европу для переговоров с Австрией и Швецией, и, наконец, европейские переговоры министра иностранных дел Джавада Зарифа и его помощников, напоминают логическую дилемму об узниках и их попытках вырваться из тюрьмы.
Разумеется, каждая из сторон в СВПД преследует свои собственные интересы. С выходом США из этого соглашения Европа должна либо продолжать соблюдать свои обязательства и сотрудничать с Тегераном, потеряв при этом свой приоритет в отношениях с Соединенными Штатами, либо принять сторону Вашингтона и отказаться от обязательств по СВПД, которые стали результатом многолетних переговоров и компромиссов. В этом случае пострадают экономические интересы Европы в Тегеране.
Россия, еще одна сторона в СВПД, встав на сторону Ирана, столкнется с дальнейшим ухудшением отношений с США и еще более острым кризисом. Если Тегеран будет вести переговоры с Соединенными Штатами или сдастся Вашингтону, он избавится от дилеммы узника. А Россия в этом случае лишится стимула к продолжению игры.
Сотрудничество России с Нетаньяху и Трампом по проблеме сирийского урегулирования, попытка добиться ухода Ирана из Сирии, закрытие иранских военных баз в этой стране, прекращение продаж стратегических ракет Тегерану, а также присоединение к санкциям против Ирана – все это принесло бы немалую выгоду Москве. Это заманчивая перспектива, сулящая многие преимущества, такие как возможность развертывания постоянных российских военных баз и гарантия ухода США из Сирии, ослабление американского давления из-за украинского кризиса и смягчение позиций США по энергетическим проблемам, таким как «Северный поток-2». Кроме того, Москва могла бы рассчитывать в этом случае на ослабление стратегической конкуренции в Восточной Европе.
Имея в виду все вышесказанное, принесет ли Россия Иран в жертву ради максимальных выгод? Как ни странно, ответ – нет. Тонкость здесь заключается в том, что если игра (дилемма узника) проходит лишь один раз, сотрудничество с противником не имеет смысла, потому что к этому нет никаких стимулов. Но если игра повторяется вновь и вновь, ее продолжение увеличивает шансы сотрудничества между соперниками, потому что «узники» могут извлечь выгоду из потока результатов, и даже общаться друг с другом, используя сложные стратегии (в форме, например, выключения света).
Исходя из этого, давние споры между Ираном и Соединенными Штатами и его сохраняющееся положение «узника» уже при девятом или десятом правительстве, усиливают для России стимул к сотрудничеству. Как уже говорилось, хотя выгода от сотрудничества с Ираном весьма невелика по сравнению с той выгодой, которую Россия могла бы получить от разрыва сделки с Тегераном, благодаря установлению долгосрочного сотрудничества, выгода от него при многократном проведении той же игры будет больше, чем выгода, которую можно извлечь из разрыва соглашения.
Фактически, длительность игры и долгие годы американских санкций в отношении Ирана, а также отсутствие нормальных отношений с другими субъектами, такими как Европа – все это подталкивает Москву продолжать сотрудничество с Тегераном и не идти на разрыв соглашения. Выгода, которую Москва может извлечь из конфронтации между США и Ираном, больше, чем потенциальная выгода от нарушения договора СВПД. На мой взгляд, тактика Москвы всегда будет сочетать сотрудничество и отказ от такового.
Другими словами, хотя русские голосуют против Ирана и отказываются накладывать вето на антииранские резолюции Совета Безопасности, они готовы сотрудничать с Тегераном в тактическом плане, потому что выход США из СВПД усилил роль России на международной арене. Когда Трамп объявил о своем решении выйти из соглашения, Москва даже не пыталась удержать его.
В те дни, когда заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Арагчи вел переговоры с администрацией Евросоюза о поддержке СВПД и механизме защиты европейских компаний, остающихся в Иране, по другую сторону поля Путин вместе с Саудовской Аравией подыгрывали Трампу и увеличивали добычу нефти, чтобы компенсировать изъятие иранской нефти с рынка.
Эта компенсация иранской квоты Саудовской Аравией и другими членами ОПЕК, помимо восполнения дефицита энергоносителей на мировом рынке, предотвратит неуклонный рост цен на нефть и бензин, что следует рассматривать как зеленый свет для Белого дома и, соответственно, недружественное действие в отношении Ирана. Поэтому д-р Велаяти поспешил в Кремль, чтобы попытаться понять поведение Москвы. Однако, итогом его поездки была все та же «дилемма узника».
«Статистические данные, которые Путин представил в ходе встречи, указывали на то, что объем торговли нефтью между Ираном и Россией превышает 50 миллиардов долларов, – сказал Велаяти журналистам после встречи с Путиным. – Эта цифра довольно высока, и она говорит о том, что Москва может заменить западные компании, покинувшие Иран».
Российский министр энергетики Александр Новак в ответ на позицию Велаяти объявил о начале нефтяного сотрудничества между двумя странами по схеме «нефть в обмен на товары». Это означает, что хотя русские вместе с саудовцами увеличили добычу нефти, они все же не присоединились к санкциям против Ирана. Но в то же время они не жалеют торговать с Ираном в других валютах, например, в евро или рублях.
В свою очередь, Европа гарантирует, что будет ежедневно закупать около миллиона баррелей нефти за евро, и это является гораздо более мужественным шагом. В этой ситуации Брюссель выглядит более честным и более близким партнером Ирана, чем Россия.
Учитывая, что производство нефти в Соединенных Штатах в последние месяцы возросло, а также что США и Канада в течение ближайших двух месяцев планируют выйти на азиатский рынок, наращивание Москвой темпа добычи нефти следует рассматривать как вполне логичный шаг, направленный на сохранение своей до ли мирового рынка.
Сотрудничество с Ираном в Сирии по таким направлениям как поддержка Башара аль-Асада и война против ИГИЛ, и отсутствие сотрудничества в форме защиты от сионистских ракетных ударов по иранским военным базам, затягивание продажи комплексов С-300 Ирану и продажа их Саудовской Аравии, Турции и даже Пакистану, является тактикой балансирования ситуации в регионе. Сохранение баланса сил требует мер по предотвращению стратегического превосходства Ирана.
Таким образом, российское зигзагообразное и противоречивое поведение, а также разыгрывание иранской карты можно интерпретировать в контексте «дилеммы узника». Русские хотят использовать страх, связанный с военным присутствием Ирана в Сирии, получить некоторые выгоды от Соединенных Штатов и Израиля в обмен на ограничение влияния Ирана и шиитской оси сопротивления в Сирии, а с другой стороны, убедить лидеров этих стран в необходимости ухода США из Сирии, при условии минимальной поддержки со стороны союзников США, сирийских курдов.
Советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон объявил недавно о «вероятности крупной сделки между США и Россией, в соответствии с которой иранские войска будут выведены из Сирии и вернутся в Иран».
Казалось бы, учитывая давление Вашингтона и разумность действий Брюсселя, а также азиатских стран, таких как Индия, Южная Корея и Япония в отношении бойкота Ирана, ненависть Америки к иранским лидерам и нежелание избавиться от «дилеммы узника» сложились все предпосылки для перехода к стратегии «зуб за зуб», чтобы наказать Москву за нарушение договора.
Однако, на самом деле, парадоксальное поведение Путина в отношении Ирана более чем оправдано, и мы должны быть благодарны Кремлю за одностороннюю поддержку Исламской Республики Иран!
