Россия и Турция снова взяли на себя инициативу по поиску путей урегулирования кризиса, продолжающегося в Ливии уже почти десять лет, и обе стороны рассчитывают в ходе этого процесса выкроить для себя определенные сферы влияния в этой богатой нефтью североафриканской стране.
В телефонном разговоре, состоявшемся в конце мая, министры иностранных дел двух стран призвали воюющие стороны в Ливии прекратить боевые действия и вернуться за стол переговоров, что многие аналитики считают началом новой попытки урегулировать конфликт. Этот призыв прозвучал сразу после громкой военной победы признанного ООН Правительства национального согласия (ПНС) в западной части Ливии.
Турецкая поддержка, оказанная ПНС всего несколькими неделями ранее, позволила ему переломить ход военного конфликта и отразить длящееся около года наступление фельдмаршала Халифы Хафтара и его самопровозглашенной Ливийской национальной армии (ЛНА), которую поддерживают Россия, Объединенные Арабские Эмираты и Египет.
Однако, в то время как российские наемники из частной военной компании Вагнера отступили с линии фронта в окрестностях Триполи – что, по всей видимости, было как-то согласовано с Анкарой – более десятка российских истребителей и бомбардировщиков приземлились в восточной части Ливии, если верить информации Африканского командования ВС США.
С точки зрения некоторых наблюдателей этот шаг является сигналом о готовности Москвы усилить поддержку Хафтара и ЛНА. Однако, исследователь из Оксфордского университета Сэмюэль Рамани заявил недавно, что этот маневр был призван укрепить позиции России в преддверии потенциальных мирных переговоров.
«Развертывание российской авиации нельзя считать признаком готовности России участвовать в военной интервенции в Ливии, подобно тому, как это происходило в Сирии, поскольку представители Москвы в частных беседах признали, что Хафтар едва ли способен изменить баланс сил и остановить турецкое наступление», – сказал Рамани в интервью изданию Al Jazeera.
Взаимосвязь между российскими дипломатическими амбициями в Ливии и переброской самолетов Миг-29, по словам Рамани, становится очевидной, если обратить внимание на риторику Москвы на прошлой неделе.
«В день, когда Соединенные Штаты сообщили о прибытии российских самолетов в Ливию, министр иностранных дел России Сергей Лавров провел беседу с Агилой Салехом, главой парламента и союзником ЛНА, которая была посвящена политическому урегулированию», – отметил он.
Салех – весьма влиятельная фигура среди восточных ливийских племен и спикер Палаты представителей Ливии, объявил о своей собственной инициативе в отношении будущего политического устройства Ливии, которая включает переговоры с Западом и в корне расходится с планами Хафтара.
Это уже не первый случай, когда Россия и Турция пытаются добиться перемирия в Ливии. В январе 2020 года премьер-министр ПНС Файез аль-Сарадж и Халифа Хафтар посетили Москву в рамках российско-турецких попыток обеспечить надежное прекращение огня. Однако, Хафтар – по всей видимости, вдохновленный своими успехами на поле боя в то время – отказался подписать соглашение и внезапно покинул российскую столицу.
Через неделю после московской встречи прошел еще один саммит, на этот раз организованный Германией. В берлинской конференции приняли участие около десятка стран, по меньшей мере половина из которых поставляла вооруженным противоборствующим сторонам оружие в нарушение эмбарго ООН, введенного в 2011 году.
Вдобавок к обещанию внешних игроков воздержаться от дальнейшего снабжения оружием обеих сторон ливийского военного конфликта, эта встреча, которая несколько раз откладывалась, дала Европе возможность вновь заявить о себе, как о стратегически важной части мира, ставшей воротами для десятков тысяч беженцев и мигрантов, ищущих спасения от войны и новой жизни.
Однако, оружие продолжало поступать в истерзанную войной страну, и это в конечном итоге вынудило ливанского дипломата Гасана Саламе, специального представителя ООН по Ливии, подать в отставку.
Хотя это и сопровождалось гораздо меньшим шумом в прессе, возобновленное желание России выступить в качестве посредника в ливийском конфликте вызвало заметную обеспокоенность в Соединенных Штатах. «Слишком долго Россия отрицала свою явную причастность к продолжающемуся военному конфликту в Ливии. Что же, теперь она фактически ее признает», – заявил генерал Стивен Таунсенд из Африканского командования ВС США по поводу заявления о развертывании Москвой боевой авиации.
Суровость его тона резко контрастировала с разноречивыми сигналами, которые Соединенные Штаты посылали в прошлом году. Вскоре после того, как Хафтар начал наступление на Триполи в апреле, президент Дональд Трамп похвалил этого уроженца Адждабии за его роль в «борьбе против терроризма».
Еще больше усложняет ситуацию тот факт, что некоторые из крупнейших союзников США на Ближнем Востоке, в том числе ОАЭ, Египет и Иордания, поддерживают Хафтара и, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, будут оставаться на стороне России.
Рассматривая варианты своих дальнейших действий, Турция оказалась перед весьма непростым выбором. Союзники Анкары в Триполи ясно дали понять, что ни при каких обстоятельствах не пойдут на переговоры с Хафтаром.
Бесспорно, выживание этого 76-летнего военного лидера не гарантировано. После сплочения его армии в течение целого года вокруг общей цели захвата Триполи, в последнее время начинают появляться признаки распада его внутренней базы поддержки в свете военных неудач, с которыми столкнулась ЛНА. Кроме того, поступают сообщения, согласно которым Абу-Даби и Каир уже ищут ему замену.
Турецкий обозреватель Семих Идиз сказал в интервью Al Jazeera, что из-за огромных размеров территории Ливии Турция вряд ли будет пытаться добиться цели военными средствами. По словам Идиза, если база поддержки Хафтара не распадется, едва ли Турция сможет что-то сделать, чтобы исключить его из числа участников будущих переговоров.
«Турция окажется в положении, аналогичном тому, с которым она столкнулась в Сирии, где Анкара не признает режим Башара аль-Асада, несмотря на то, что все большее количество стран начинают смиряться с тем, что президент Сирии является частью уравнения, – сказал он. – В конечном счете, Турции придется признать этот факт, и это уже фактически происходит. По некоторым данным, между Анкарой и режимом Асада идут переговоры через посредников».
Однако, на этом проблемы Турции не заканчиваются. Если Хафтар продолжит играть важную роль в восточной части страны, вмешательство Турции, по словам Идиза, окажется напрасным. Дело в том, что одной из главных причин, по которым Турция вступила в эту войну, был весьма спорный с юридической точки зрения договор о демаркации морской границы, подписанный с ПНС, который позволял Анкаре расширить свою исключительную экономическую зону (ИЭЗ) в богатых природными ресурсами водах Восточного Средиземноморья.
ИЭЗ предоставляет стране исключительные права на разработку природных ресурсов, включая добычу полезных ископаемых. «У Турции нет никаких гарантий, что соглашение между ПНС и Хафтаром в Ливии будет соответствовать договоренностям, достигнутым в ноябре Анкарой и Аль-Сараджем по демаркации и делимитации границы в восточной части Средиземного моря», – сказал Идиз.
В то время как Анкара признает, что урегулирование может пойти в направлении федерации, и что влияние Турции будет ограничено западными районами страны, нет никаких причин считать, что ее стратегические цели в восточной части Средиземного моря будут достигнуты в результате возможного политического соглашения.
Мохаммед Али Абдалла, советник ПНС по связям с США, также заявил, что морское соглашение с Турцией «не будет иметь для нее никакой ценности, если ливийское правительство не сможет контролировать всю береговую линию страны».
